Первой и самой острой проблемой стала Зирта. Если бы не Валуэр, разговор в каюте вовсе не состоялся бы: наглая девчонка демонстративно игнорировала доску-переводчик, и реагировала только на вопросы, задаваемые соотечественником. К тому же, она успела понять, где находится — и немедленно потребовала переправить её на «Хассавер», к дяде-адмиралу, угрожая в противном случае, крупными неприятностями. В том, что они воспоследуют, ни Сергей, ни мастер Валу не усомнились — гросс-адмирал Брен ван Кишлерр славился в Зурбагане скверным характером, а о его привязанности к племяннице ходили анекдоты не всегда пристойного содержания.

Отвечать на вопросы о том, что делал «Гель-Гью» в Мире Трёх лун и чем было вызвано нападение на «Штральзунд» Зирта отказалась — отвернулась и молчала, уставившись в переборку. Казаков разглядел в уголке её глаза слезинку, и собрался было пожалеть девчонку, влипшую по глупости в скверную историю — но передумал, увидев сосредоточенно-тревожное выражение на лице Валуэра. Похоже, осознал он, если кто сейчас и нуждается в сочувствии, то это они трое. А упомянутая слезинка — не более, чем актёрство, в крайнем случае — реакция на пережитую смертельную опасность. В том, что «Штральзунд» и все, кто был на его борту (включая собаку Кору и незваную пассажирку) чудом избежали гибели, не сомневался никто.

Серёга сгоряча предложил запереть Зирту в каюте и забрать с собой, на Землю — именно туда они собирались в самое ближайшее время. На что Валуэр резонно возразил, что во-первых, вахтенные на «Хассавере» могли если не опознать её, то хотя бы различить мичманский мундир, и тогда к команде «Штральзунда» неизбежно возникнут вопросы, а во вторых — куда они денут её на Земле? Запрут в сарай и будут держать там, пока ситуация не разрешится сама собой? Или научат русскому языку, после чего примутся перетягивать на свою сторону? Здесь же, в Зурбагане происшествие можно попробовать замять — Зирта, судя по всему, не горит желанием раскрыть подробности истории с «Гель-Гью» не только им, но и вообще кому бы то ни было. Оказавшись на свободе, она, скорее всего, сделает вид, что ничего не произошло, когда судно начнут искать, что разумеется, неизбежно — заявит, что была на берегу в увольнительной и ничего не знает о судьбе, постигшей канонерку.

Напоследок Валуэр по просьбе Сергея спросил девушку — как она всё-таки оказалась на «Штральзунде»? Та ответила, что и сама толком не понимает — скорее всего, её перебросило на шхуну ударной волной взрыва, после чего она потеряла сознание и очнулась уже в Зурбагане. Было ясно, что больше ничего добиться от неё не получится; девушку высадили на пристань, к которой пришвартовался «Штральзунд», вызвали ей фиакр — и забыли бы о случившемся как о дурном сне, если бы не пронзительный взгляд, брошенный напоследок Сергею.

— Наплачемся мы ещё с ней… — проворчал Валуэр, провожая взглядом Фиакр. — Знает ведь что-то чертовка, голову дам на отсечение!

— Это-то понятно… — Сергей невесело вздохнул. — Что дальше делать — вот в чём вопрос?

— Как хотите, а в таком деле без поллитры не разобраться. — заявил Казаков. — Или без литра.

— Или без двух. — добавил с понимающей ухмылкой Валуэр. — Так значит, в «Белый дельфин»?

Сергей кивнул, демонстрируя полное согласие с предложенным планом.

— Сейчас, только Кору загоню на «Квадрант». Там её покормят — натерпелась зверюга, пусть отсыпается. Кстати, пакет у тебя?

— Какой? — Казаков, которому был адресован вопрос, недоумённо вздёрнул бровь.

— Дурака-то не включай. Тот, что мы на корабле нашли, с печатями.

— Какие-нибудь бумаги? — осведомился Валуэр. — Если да — то ваш друг прав, Серж. С подобными находками надо осторожнее.

Сергей хлопнул ладонью по крышке каюты. Кора немедленно возникла на пороге — вид у собаки был встрёпанный.

— Я и не спорю. Осторожность — дело хорошее, но как он, скажите на милость, собрался эти бумаги читать?