И вот тогда страсти накалились. Заведующий подошел к «сцене».

– Какого хера делаете?

Поначалу я ничего не ответил, и это, безусловно, был самый умный подход. Я думал о том, чтобы хорошенько вывести его из себя. Я же все-таки был барыгой, верно? Понимал правила маркетинга и честной сделки. Они заплатили нам за выступление. Мы отыграли. Как они смеют не выполнить условия нашего контракта?

Ну, разумеется, они были байкерами. Делали что хотели. И на данный момент они хотели еще музыки. К счастью, среди нас оказался дипломат: Пэт Волкес, который, как я уже упомянул, был самым старшим участником группы и, разумеется, самым опытным, когда дело касалось общения с другими. Пэт несколько минут с ними перетирал, а затем вернулся с новым контрактом. Вот какие условия: мы играем еще один сет, а они не заплатят нам ни копейки. Зато согласны подогнать нам пакет грибочков.

По рукам!

И мы отыграли еще один сет, сожрали волшебные грибочки и улетели в космос, результатом чего стала одна из самых неприятных ситуаций в нашей профессиональной карьере. Мы несли какую-то околесицу, разболтали секреты, которые следовало держать при себе. К тому моменту, как приехали домой, дух братства был уничтожен. И добраться до дома было непростой задачей. У нашего обычного средства передвижения, «Фольксвагена Гольфа», принадлежащего Тому, на обратном пути полетело сцепление. Поначалу мы пытались толкать нашу тачку домой – то еще, наверное, зрелище: кучка тощих вялых подростков, пытающихся столкнуть с места такую махину. Это было безнадежно, поэтому мы решили переждать ночь, завалившись на открытую платформу нашего грузовика, который мы использовали для перевозки оборудования. С нами той ночью было двое приятелей, которые помогали мне в продаже наркоты – фактически присматривали за моим домом, пока я колесил с группой или работал в гараже. Эти парни напоминали героев фильма «Тупой и еще тупее», только в большинстве случаев вели себя адекватно. К сожалению, они и так умом не отличались, а тут еще эти грибочки, и в какой-то момент ребята подумали, что было бы круто стащить у байкеров пивной бочонок.

Metallica отстраивает звук перед концертом в Сан-Франциско, март 1983-го. Фотография Брайана Лью

Разумеется, очень быстро ситуация ухудшилась. Бочонок забрали, и он стал катиться по холму, лязгая и грохоча, ударяясь о камни и пробуждая всех на территории лагеря. Наконец, бочонок перестал катиться, упав в речку.

Твою мать…

И вдруг наши маленькие приключения превратились в «Пятницу 13-е». Преступники (Тупой и еще тупее) остались на свободе, пытаясь общаться с нами при помощи криков и свиста птиц, а остальных окружили байкеры и держали нас в качестве заложников в задней части кузова. В конечном итоге соглашение было достигнуто (мы отыграли еще один сет), бочку пришлось вернуть, и все остались живы. Однако к тому моменту, как мы вернулись домой, кое-что изменилось. Это было как в том эпизоде из фильма «Почти знаменит», когда во время полета после выступления в конце тура группа пережила ужасную турбулентность, и всех тошнит, все измождены, и понятно, что конец не за горами.

Вот так я себя чувствовал. Больше группе Panic мне было дать нечего. Как и им мне.

Спустя несколько недель я листал местную новостную газету Recycler, как вдруг наткнулся на рекламное объявление еще безымянной группы, искавшей гитариста. Ничего необычного – в газете еженедельно была куча таких объявлений; она рекомендовалась каждому начинающему музыканту в Южной Калифорнии. Лишь единицы вызывали мой интерес, во многом потому, что у меня совершенно не было желания работать на дядю в чьей-то группе. Я знал, что гитарист я довольно хороший; а еще начал понимать, что мне нравится быть во главе. Быть ведомым – не для меня.

Но одно объявление меня действительно заинтересовало, поскольку впервые упоминалась не одна или две, а целых три мои любимых группы. Первой была Iron Maiden. И в этом не было ничего особенного – как можно играть металл и не котировать Iron Maiden? Вторыми были Motörhead. И здесь тоже ничего особенного. Однако третья банда называлась Budgie. Как только я увидел это название в газете, сердце забилось. С музыкой Budgie, новаторской группой из Уэльса, – фактически в некоторых кругах они считались первой хеви-метал-группой – как-то вечером за пару лет до этого меня познакомили, когда я ехал автостопом по шоссе вдоль побережья. Водитель работал на радиостанции в Лос-Анджелесе[9]. Нормальный парень. Поделился метаквалоном, врубил музыку на всю катушку и в какой-то момент, узнав, что я играю на гитаре, улыбнулся и сказал: «Чувак, ты должен послушать этих ребят!» Затем вставил кассету Budgie.

Мне сразу же снесло крышу. Скорость и мощь музыки, не лишенной мелодии – ничего подобного я еще не слышал.

И вот я читаю газету Recycler, размышляю, чем дальше заняться в жизни, и тут словно пришло некое послание.

Budgie!

В тот же день я позвонил по объявлению.

– Здарова, чувак. Я ищу Ларса.

– Ты его нашел, – у парня был странный акцент, и я никак не мог понять, откуда он. А еще очень юный голос.

– Я по объявлению. Гитариста ищешь?