Пленник задергался, хрипя. Вместо кисти у него алел обрубок, который больше не держала колодка.

— Но могу убить и целиком, — сказал Скаринар, — это совсем просто.

Густар Малесс всхлипнул и обвис, глядя неподвижными, мутнеющими глазами на высокую липу и небо. Тот, кто находился у Эльги сбоку, видимо, подал знак.

— Густар Малесс казнен! — проревел кафаликс.

Толпа ответила гулом.

— Перейдем к следующему, — с живостью в голосе сказал Скаринар.

Схваченная за пальцы Эльга пошла за ним, словно в дурмане. Это неправда, думалось ей. Это сон. Он не может… Разве он человек?

Столб, колода, цепь, протянутая через доски, будто разделительная межа. Эльга переступила вслед за Скаринаром, едва соображая, что делает. Мир готов был осыпаться листьями.

— Смотри.

Ход рычага, прижимая грудную клетку колодника к дереву, одновременно поднял его голову.

Это оказался пожилой уже мужчина с окровавленным, разбитым лбом, заплывшим левым глазом и фиолетовым желваком на челюсти.

— Имя? — спросил Скаринар.

— Корт-Йорр Хельца из Шимуца, — выдохнул мужчина.

— Хочешь попросить о помиловании?

Колодник нашел в себе силы улыбнуться.

— Нет.

— Почему?

— Не вижу смысла.

— И это правильно. Кто бы тебя простил? — Скаринар с усмешкой достал платок. — Что-то ты, братец, грязен. Перед смертью надо хоть где-то быть чистым.

— Сделайте одолжение.