Август 1943 года. Заброшенная деревня. Амбар. В амбаре заперты: Староста, Учитель, Партизан, Марина Сергеевна с дочкой Катей, тетка Наталья, дед Иван. Амбар окружен эсэсовцами. Все ждут приказа Майора. После приказа амбар должны поджечь. Слышен лай немецких овчарок.
Староста. (Стоит около двери, говорит негромко). Господин майор. Господин майор. Это какая-то ошибка. Что Вы хотите сделать? Нет, это невозможно. Здесь же старики, женщины, дети…
Майор. (Из-за двери кричит по-немецки, чувствуется, что уже сильно пьяный). Hör auf zu plaudern, Peter! Stirb wie ein Mann!
Староста. (Отходит от двери). Марина Сергеевна, я извиняюсь, он что сказал? А то я немецкий учил, конечно, но он быстро так, да и нервничаю я.
Марина Сергеевна. Посоветовал Вам умереть достойно, как и подобает настоящему мужчине.
Староста со всей силы бежит к двери, но резко останавливается. Хочет что-то сказать, но молчит.
Партизан. (Хохочет). Ну, вот даже помирать не так страшно, когда вместе с тобой помрет гнида нечеловеческая, пес вражеский, предатель Родины. Петр Семенович, мать твою. Вот и послужил фашистам. Вот они тебе, гаду нечеловеческому, отплатили. Ой, не могу.
Староста. А мне, между прочим, смотреть на твою смерть будет даже не интересно. Я за свою жизнь столько смертей видел…
Учитель. Прекратить! Прекратить немедленно! Здесь же ребенок. Совесть у Вас есть?
Партизан. Ребенок, взрослый или старик – неважно это сейчас. Нам всем одна работа предстоит. Тяжелая до невыносимости – помирать до срока.
Слышна громкая немецкая речь.
Староста. Что говорят?
Марина Сергеевна. Похоже все. (Прижимает к себе дочь).
Голоса.
– Ну вот, еще одна безвыходная история человеческая.
– Которая, как обычно закончится в считанные минуты.
– Запахом копченого мяса. И нечеловеческими воплями.
– А души – в неведении, и опять все по кругу, по кругу, по кругу.
– Спасем? Поможем?
– Дадим шанс.