Что за колледж? Побегу туда немедля. Хотя если парни, которые ушли, были примерно такие же, как те, что остались, не стоит топтать кроссовки. Потому что остались в этом классе: большой и грузный Харитонов на последней парте в углу, который ни с кем не разговаривал, ничему не улыбался и постоянно почесывался, два прыщавых приятеля Веня и Даня, которые общались только со своими телефонами, и маленький румяный Денис, который выглядел лет на двенадцать.
Пока я недоумевала, в какое тоскливое болото меня занесло, И Дэ внезапно перешла от духовного преображения Раскольникова к департаменту образования города Москвы и сообщила, что наша школа должна выставить на объявленный департаментом конкурс пару вальсирующих камикадзе. «Вальсирующие камикадзе» – это я от себя добавила.
– У нас уже есть один участник – наш Денис! – с воодушевлением объявила И Дэ и стукнула лакированными ногтями цвета баклажан по плечу Дениса.
Мне с моей шестой парты было видно, как покраснели его уши на второй.
– Девочки, кто составит Денису пару?
Гробовое молчание девочек.
– Ну же! – оглядела класс И Дэ. – Это очень престижный конкурс, плюс сто очков к вашему портфолио.
Какое еще портфолио, что она несет.
– Татьяна Геннадиевна столько сил приложила, чтобы наша школа участвовала, – продолжала И Дэ. Татьяна Геннадиевна – это директор, ее массивная цилиндрическая фигура и лишенное всяких эмоций лицо наводили меня на мысли о трубах парового отопления. – В лепешку буквально разбилась Татьяна Геннадиевна! Оля, ты?
Оля на первой парте мелко затрясла головой. И Дэ сжала худые руки с баклажанными ногтями в кулаки и еще раз обвела взглядом класс. Девочки изо всех сил старались не встретиться с ней глазами. Наблюдать все это было невозможно.
– Я буду участвовать, – сказала я.
И Дэ уставилась на меня, Лусинэ развернулась и уставилась на меня, все девочки уставились на меня. Веня и Даня оторвались от своих экранов и таращились на меня две секунды, прежде чем снова нырнуть в телефоны. Даже Харитонов бросил на меня непроницаемый крокодилий взгляд из-под полуопущенных век. И только Денис как сидел лицом к доске, так и остался.
3
– Так зачем ты это сделала? – повторил свой вопрос Денис, когда мы сперва попрощались с курящим в кустах охранником, затем – с Лусинэ, которой надо было в другую сторону, и остались одни.
– А ты зачем? – спросила я.
Навстречу нам катилась мелочь на самокатах, и нам пришлось разойтись в стороны, чтобы их пропустить. Потом мы снова стали сближаться, потому что разговаривать на расстоянии двух метров не очень удобно, и нечаянно задели друг друга локтями. Синхронно отшатнулись, после чего аккуратно соблюдали дистанцию минимум в полметра. Несмотря на два часа спотыкающегося вальса, мы чувствовали себя друг с другом жутко несвободно. Просто две дубовые колоды на ножках – одна метр восемьдесят, другая метр шестьдесят. Можно ли исполнить хоть сколько-нибудь приличный танец в таком деревянном состоянии?
– Я в другую школу буду поступать, – сказал Денис.
– М-м, – промычала я, продолжая размышлять о колодах.
– Девять конкурсов за этот год. Этот будет десятый. Это все для портфолио. Ботан из меня никакой, олимпиады по математике и физике я не выигрываю. Даже по русскому. Так что выехать могу только на портфолио.
– Погоди, что еще за портфолио? – очнулась я.