Одна из танцовщиц подошла к нему и пригласила войти. Я не знал этой девушки. Наверное, она была в Будайине недавно, но если она здесь задержится, то я узнаю о ней даже больше, чем мне нужно. На ней было длинное платье из очень прозрачной ткани, так что ее груди и темный треугольник волос на лобке были видны даже при тусклом свете.

— Не желаете ли выпить? — спросила она.

Элегантно одетый человек, прищурившись, посмотрел на нее.

— Это ты — Теони? — спросил он.

Плечи танцовщицы поникли.

— Нет, — ответила она, — но она здесь.

— Теони, это к тебе.

Теони была одной из самых привлекательных девушек на Улице, и в баре Френчи она была совершенно не к месту. Она никогда не работала у меня, но я был бы чрезвычайно рад, если бы она однажды вошла к Чириге и попросила места. Она была маленькой, гибкой, изящной и лишь чуточку подправлена хирургом. Бодимоделинг только подчеркнул ее природное очарование, не превращая ее в карикатуру, что часто приходилось видеть. В отличие от большинства танцовщиц, она не моделировала мозг, и, когда у нее не было клиента, она просто сидела в заднем углу бара Френчи, попивая шербет и читая книги в мягком переплете. Я подумал, что именно чтение привлекало меня к ней.

Она вышла из темного угла бара, поздоровалась с посетителем и повела его к столику позади того, где сидели мы с Френчи и Жаком. Дейлия подошла взять у него заказ. Он заказал себе пиво и коктейль с шампанским для Теони.

Френчи налил себе еще порцию «Джонни Уокера».

— Дейлия, — сказал он, — принеси-ка мне стакан минералки. — Повернулся ко мне. — Она лучшая барменша на Улице, знаешь? Ты считаешь, что Чири хорошая барменша, но я не променял бы Дейлию на Чири, даже если бы ты в придачу дал еще и Ясмин. Господи, как ты с ней уживаешься? С Ясмин я имею в виду. Всегда опаздывает. Она хорошенькая для мальчика и приносит деньги, но нрав у нее…

— Френчи, — сказал я, перебивая его пьяные излияния, — поверь мне, я прекрасно знаю нрав Ясмин.

— Да уж. Как же она на тебя работает после того, как ты женился? — Он снова утробно рассмеялся.

— Давай лучше поговорим о терминале, Френчи, — сказал я, пытаясь вернуть разговор в прежнее русло. — Ты захочешь иметь такой, потому что такой будет у каждого на Улице. А без него ты потеряешь свой бизнес. Как если бы у тебя в ванной не было телефона.

— Ванная все равно работает только по четвергам и пятницам, — пробормотал Френчи. — А мне-то от этого что за выгода?

Я решил сказать, что ему будет, если он согласится взять терминал.

— Друг мой, мы готовы ссудить тебе немного денег, если ты окажешь нам услугу и позволишь установить первый терминал у себя в клубе. Тысячу киамов наличными прямо сейчас, и тебе для того ничего не придется делать. Просто подпиши бланк, и завтра придет монтер и установит устройство у тебя в баре.

— Тысяча киамов? — спросил он. Наклонился поближе и посмотрел мне в глаза. Он тяжело дышал мне в лицо, и это было не слишком приятно.

— Тысяча. Наличными. Сейчас. И самое главное, Френчи, что мы не будем требовать от тебя возврата этих денег. Мы поделим доход от цифровой связи следующим образом: шестьдесят пять на тридцать пять. Плату за ссуду мы вычтем из твоих тридцати пяти. Ты даже не потеряешь денег. А когда все будет выплачено, мы ссудим тебе еще тысячу наличными.

Он еще почесал бороду и прищурился, пытаясь понять, в чем тут подвох.