В принципе советские телефильмы и сериалы снимались на достаточно высоком профессиональном уровне, поднимали важные для общества вопросы. В своей книге «ХХ век представляет. Избранные» кинокритик Михаил Трофименков называет такие фильмы «кино морального беспокойства» и отмечает присущее им стремление демонстрировать советскому человеку возникновение этически, а то и юридически неоднозначных ситуаций и способы достойных советского, да и вообще нравственного человека выходов из него. К таким картинам относились разнообразные бытовые, производственные и криминальные драмы.
Детских передач было немного, и они не длились более получаса – в те времена считалось, что долгое пребывание у телевизора вредит физическому развитию подрастающего поколения (о негативном влиянии ТВ на сознание детей тогда даже не задумывались). При этом детские телепрограммы и фильмы также были выверены с идеологической и педагогической точек зрения – в них утверждались идеалы добра, взаимопомощи, стремления к светлому будущему; зло всегда проигрывало, а добро и мораль торжествовали.
Такой подробный рассказ о советском телевидении представляется необходимым потому, что в целом ТВ в СССР было достаточно скучным и лишенным манипуляторских амбиций – плохое и хорошее, белое и черное назывались там своими именами, неоднозначных трактовок новостей и высказываний просто не существовало. Язык был строго официальным, реклама полностью отсутствовала, а редкие передачи с элементами дискуссий были крайне уважительными и носили отвлеченный характер. Можно сказать, что советское телевидение было частью повседневности и влияло на сознание граждан не скрытно, а напрямую, транслируя текущую новостную и идеологическую повестку.
В общем, советские люди не были особенно привязаны к телевизору, предпочитая ему книги и журналы, кино и театр. Интересным является тот факт, что при низком интересе к собственно программе передач, сам по себе телевизор относился к предметам престижного потребления – граждане всеми правдами и неправдами старались приобрести цветной телевизор более современной модели, а уж телевизор японского или европейского бренда считался предметом роскоши.
В перестройку в СССР хлынули американские технологии телевещания и соответственно манипулирования общественным сознанием. В полном соответствии с формулой президента США Р.Никсона «Телевидение в его нынешней форме есть опиум для американского народа» советское ТВ стали превращать в опиум, а то и героин, для советского народа. Появление бесконечных и бессмысленных сериалов вроде «Рабыни Изауры», «Богатые тоже плачут» или «Санта-Барбары» завораживало зрителей (особенно зрительниц старшего возраста), привыкших смотреть по ТВ фильмы совершенно другого исполнительского, режиссерского и сценарного качества. Если советские фильмы и сериалы тяготели к художественности, то тут работала чистая технология: прерывать серию на самом интересном месте, чтобы зритель думал о том, что ему показали и что покажут дальше, чтобы у не было времени для самоанализа и рефлексии. Герои «Санта-Барбары», «Просто Марии» и других телепроектов, сюжеты которых никак не могли прийти к развязке или финалу стали для многих наших граждан едва ли ни членами семьи, а актеры, исполнявшие их роли, превратились для россиян в суперзвезд, чьи образы потом успешно использовались в рекламных кампаниях, в том числе и политических.
Новостные передачи тоже поменяли свои форматы – в них стали рассказывать не только и не столько о достижениях в социалистическом строительстве, сколько о самых негативных явлениях в жизни советского общества – низком качестве медицинской помощи и образования, криминале, экономических и политических провалах. Практически символом новостного вещания того времени стала выходившая с декабря 1987 года на Ленинградском телевидении (в те годы ЛенТВ начали транслировать и на всю страну) передача «600 секунд», в которой события городской жизни подавались с наиболее страшной и смешной в духе «черного юмора» точки зрения. Расслабленные в сравнении со строгими официальными дикторами центральных телеканалов молодые ведущие Александр Невзоров, Светлана Сорокина и Вадим Медведев олицетворяли собой новый тип тележурналиста – модно одетого ироничного горожанина, признающего ужасы жизни в СССР, но не боящегося их, а наоборот смеющегося над ними. Заодно
«Ничто не существует реально, пока это не показали по телевидению», – утверждал американский историк Д.Бурстин и перестроечное ТВ вполне справлялось с задачей создания реальности «кошмарной жизни в СССР»: голод, разбитые дороги, криминал всех сортов. Глядя на это советский человек понимал, что со страной действительно нужно что-то делать.
Изменившийся – т.е. ставший более интересным и по стилю приближенным к «заграничному» – телевизор начал привлекать до того равнодушных к нему советских граждан. Прямые трансляции Съездов народных депутатов, например, поражали зрителей дискуссиями делегатов не только между собой, но и с руководителем государства М.С. Горбачевым, причем часто эти споры носили почти что хамский характер. В ходе этих трансляций выдвигались новые публичные политики и эксперты, формировались новые политические и управленческие элиты.
В прямом эфире стали идти не только политические мероприятия, появились разнообразные ток-шоу, посвященные не только политике, но и культуре, сексуальной жизни. Телевизор стал невероятно интересен зрителю. Граждане СССР погрузились в поток теленовостей и мнений, не имея ни малейшего иммунитета к транслируемой информации – не умея подвергать ее не то что критическому мышлению, но и минимальному сомнению. Рекордные телерейтинги собирало шоу психотерапевта Анатолия Кашпировского, который убеждал своих зрителей в том, что от просмотра его «сеансов» у них «рассасываются» шрамы и раковые опухоли. Появилась коммерческая и политическая реклама, обещавшая публике результаты примерно такого же абсурдного характера.
Профессор С.Г. Кара-Мурза описывает тогдашнее телевидение как «духовный наркотик»: «Человек современного городского общества зависим от телевидения (…), человек частично утpачивает свободу воли и пpоводит у экpана гоpаздо больше вpемени, чем того тpебуют его потpебности в инфоpмации и pазвлечении…Как и в случае наркотиков, человек, потребляя современную телепрограмму, не может рационально оценить характер ее воздействия на его психику и поведение. Более того, поскольку он становится “зависимым” от телевидения – то продолжает потреблять его продукцию даже в том случае, если отдает себе отчет в ее пагубном воздействии».
После распада СССР возникло множество новых телеканалов самой разной направленности – от новостной и спортивной до кулинарной и музыкальной. Нынешние минимальные абонентские пакеты насчитывают не менее 20 каналов. А в конце 1990-х владельцы части главных по охвату аудитории телеканалов страны вели информационную войну в пользу тех политических сил, которые поддерживали. Ярчайшим примером этого явления является противостояние телеканалов ОРТ и НТВ во время выборов в Государственную думу 1999 года. Тогда НТВ, принадлежавшее группе «Медиа-Мост» Владимира Гусинского, поддерживало блок «Отечество – Вся Россия», первыми номерами в списке которого были тогдашний мэр Москвы Юрий Лужков и отправленный в отставку с поста премьер-министра за «разворот самолета над Атлантикой» в знак протеста против бомбардировок Югославии НАТО Евгений Примаков, а ОРТ Бориса Березовского – действующего президента Бориса Ельцина и провластный выборный блок «Единство», впоследствии превратившийся в партию «Единая Россия». В ходе этой информационной войны телеканалы демонстрировали новости о происходившем в стране – в частности, о ходе контртеррористической операции в Чечне – с радикально противоположных позиций, вбрасывалось бесчисленное количество компромата на высших государственных деятелей и бизнесменов49. Тогдашние новостные выпуски НТВ и ОРТ манипулировали зрителем, используя весь спектр эмоций, разрушая его здравый смысл, искажая картину мира настолько, что, сравнивая новостные выпуски на этих телеканалах можно было подумать, что репортажи идут из разных стран. «Телевизор – пульт дистанционного управления телезрителем», – писал Виктор Пелевин в вышедшем в том самом 1999 году романе «Generation П», посвященном как раз актуальным для того времени манипуляциям сознанием с помощью телевидения и телерекламы.
В начале 2000-х государству удалось взять под контроль большую часть бесплатных эфирных телеканалов и началась новая веха в развитии российского ТВ и связанных с ним манипулятивных практик.
6.2. Каналов много, а смотреть нечего
Итак, в начале 2000-х государству удалось существенно ограничить независимость телеканалов. И связано это было с несколькими причинами: во-первых, так называемыми «спорами хозяйствующих субъектов», в результате которых большая часть акций телеканалов перешла в собственность госкомпаний, а во-вторых, в связи с усиливающейся борьбой с терроризмом. В частности, после захвата террористами театрального центра на Дубровке 23 октября 2003 года в СМИ появились внутренние правила освещения терактов – в частности, запрет на интервью и прочие разговоры с террористами в эфире, а также демонстрация жертв терактов и подробностей освобождения заложников.
Это вызвало критику журналистов, специализировавшихся на «горячих темах», расследованиях, в которых объективность подменялась жесткой критикой действующей власти – они обвиняли государство в монополизации темы терроризма, насилия, нарушения прав человека и вообще введении цензуры. Даже не касаясь политической повестки, необходимо отметить, что демонстрация в эфирах жертв и других ужасных последствий террористических актов способствовало вовсе не установлению виновных и истины в целом, а запугиванию населения,
В ХХI веке российское телевидение все больше дрейфует в сторону чисто развлекательного контента: сериалы отечественного производства, конкурсы певцов и экстрасенсов, ток-шоу, посвященные чему угодно – от определения отцовства до важнейших политических и экономических проблем нашего времени. Новые форматы подачи новостей, в которых «картинки» и комментариев больше, чем информации о самих событиях. Да и события подбираются не по принципу значимости для понимания человеком окружающего мира, а опять же по принципу развлекательности и возбуждения разнообразных эмоций – от возмущения и брезгливости до сентиментальности и умиления. Вызывать возмущение и брезгливость призваны новостные сюжеты и ток-шоу, посвященные негативным аспектам жизни людей: жестоким уголовным преступлениям, всем видам семейного насилия и плохих отношений между членами семей, например, состарившихся знаменитостей; скандалам, связанным с наследством и внебрачными детьми известных людей – неизвестным, правда, тоже достается, например, на канале НТВ ежедневно выходит передача «ДНК», герои которой пытаются установить отцовство того или иного несовершеннолетнего, при этом само шоу устроено так, что помимо собственно анализа ДНК, герои долго выясняют отношения между собой, обнажая отвратительные подробности промискуитета в отдельно взятом подъезде или населенном пункте. Казалось бы, ничего особенно манипулятивного в подобном зрелище нет, однако именно отвратительные, как правило, придуманные сценаристами и разыгранные актерами сюжеты «из народной жизни» создают искаженную картину мира, в которой негативное становится повседневным, а жители нашей страны предстают людьми, мягко говоря, недалекими. Такого типа передач много и на федеральных, и на локальных каналах – какие только проблемы там не обсуждаются: от «могут ли инопланетяне воровать водку у отдельно взятой семьи» до состояния здоровья, прежде всего, психического пожилых знаменитостей или выбора наказания для известного артиста, в состоянии алкогольного опьянения устроившего аварию с человеческими жертвами – важно, что социокультурный контекст, который они задают своим зрителям, с одной стороны, показывает им новые способы асоциального существования и отношения к окружающим, а с другой – представляет жизнь в нашей стране в таком негативном ключе, который и не снился оппозиционному телеканалу «Дождь» или фрондерствующим блогерам. Характерной чертой подобных ток-шоу является атмосфера непрерывного скандала – герои орут друг на друга, пытаются драться; от них не отстают и специально приглашенные эксперты, которые также срываются на крик и оскорбления.
Умиление и другие сентиментальные чувства вызывают присутствующие почти в каждом новостном блоке сюжеты о подвигах или страданиях животных: «кот Василий прогнал медведя»; «По Красной площади гуляла лиса»; «Приюту диких животных не хватает денег на реабилитацию трехногого волка» и т.д. Телевидение вообще занято производством животных-звезд: крымский кот Мостик, эрмитажный кот Ахилл, петербургская нерпа Крошик и др. – телевизионщики объясняют обилие таких сюжетов необходимостью радовать зрителя, но скорее, эти истории вызывают ощущение, что «нормальными» в стране остались только животные, люди же в любой момент могут сотворить все что угодно. И словно в подтверждение этой идеи мы видим бесконечные криминальные новостные сериалы об убийцах, расчленителях, коррупционерах с миллионами долларов наличкой в домашних сейфах и золотыми унитазами, которым наше телевидение с удовольствием предоставляет слова не только в сюжетах из зала суда, но и с удовольствием обсуждает их поведение на вышеупомянутых ток-шоу.
Политические ток-шоу, в которых, по сути, имитируется управление государством, его внутренней и внешней политикой, представляют собой довольно сложную смесь из просветительства и манипуляции. С одной стороны, например, в «Вечерах с Владимиром Соловьевым» часто участвуют действительно компетентные специалисты по международной политике и праву, современной философии и социологии, конфликтологии, которые рассказывают по-настоящему интересные и важные вещи, с другой – их голоса и мнения редко бывают по-настоящему расслышаны в хоре разнообразных шоуменов от политики и «политической экспертизы», да и самого ведущего, задачей которого является вовсе не выяснение истины или обеспечение конструктивного обмена мнениями, а яркое представление на грани истерики. Автор этих строк неоднократно принимал участие в шоу подобного формата на телевидении на различные политические темы, и их продюсеры всегда стимулировали участников к более активной защите своей позиции, вплоть до возможных ругани, истерик, а в идеале – рукоприкладства, т.е. всячески искусственно накаляли атмосферу как в студии, так и в сознании зрителей. С другой стороны, какими разумными или наоборот безумными ни были бы выступления в политических ток-шоу к реальной политической жизни в России они имеют мало отношения, их даже нельзя назвать испытательным полигоном для каких-либо идей или концепций, поскольку они носят исключительно декоративный характер и служат канализации агрессивных настроений в обществе. Недовольный теми или иными решениями власти или, наоборот, поддерживающий ее зритель, которого раздражают оппозиционеры, находит в этих ток-шоу выход собственного негатива. «Разговаривая с телевизором», он приходит к противоположным, но успокаивающим выводам: 1) его позиция по какому-то вопросу учтена, у него есть единомышленники, пусть пока у них не все получается; 2) «наверху все идиоты», поэтому нужно продолжать заниматься своей жизнью и не вмешиваться в политику, поскольку все равно ничего не исправишь, а нынешняя стабильность лучше любых перемен, инициированных власть имущими «идиотами».
6.3. Телевизора против интернета
В последние годы у определенной части россиян стало популярно в принципе отказываться от телесмотрения. Особенно это касается представителей российского среднего класса, которые несмотря на все особенности и отличия от аналогичной социальной страты на Западе, все-таки сохраняют потребность в критическом мышлении и реализуют ее. По мнению этих людей – с доходом выше среднего, высшим, (а то и не одним высшим) образованием, собственностью и стремлением улучшить собственную жизнь и обеспечить достойное воспитание своим детям – смотреть российское телевидение не просто не нужно, но и пагубно для мироощущения. И касается это не только федеральных госканалов, но и условно оппозиционного телеканала «Дождь», чья информационная повестка, не менее далека от объективности, а подача новостей не менее манипулятивна, чем у тех госканалов, с «неправдой» в эфире которых якобы борются оппозиционные журналисты. А иногда эта «борьба» принимает совсем уж уродливые манипулятивные формы вроде печально знаменитого опроса, проведенного ведущими программы «Дилетанты» в январе 2014 года: «Нужно ли было сдать Ленинград немцам, чтобы сохранить сотни жизней?». Такая постановка вопроса, вне зависимости от его результатов, носила сугубо манипулятивный характер, во-первых, потому, что с точки зрения методов социологических исследований, он является некорректным – не в смысле «вежливости», а в смысле невозможности интерпретации результатов: любая попытка анализа разбивается о бессмысленность самого вопроса и выбора «поля» для подобного исследования. Что с того, что через семьдесят лет после снятия Блокады Ленинграда зрители «Дождя» выразят свое ценное мнение по поводу действий командования Красной армией в 1941-1944 годах? Во-вторых, теперь уже некорректность в смысле «невежливости» вопроса по отношению к памяти погибших ленинградцев и тех, блокадников и детей Блокады, кто еще жив, спровоцировала в СМИ и блогах бурную дискуссию о «свободе слова» в России, возможностях ее реализации и, разумеется, увеличила цитируемость «Дождя», привлекла к телеканалу внимание публики, ну и в очередной раз раскачала границы допустимого в публичных высказываниях.