Отрицательное число… Кто-то изменил параметр.

Обвинение Риз все еще звучит у меня в голове, пока я жду за дверью кабинета доктора Карлайла. Здесь, в приемной, тихо. Еще три стула у стены пустуют. Мисс Клири сопровождала меня из Фенмора, но оставила здесь, в резиденции директора, так что я жду в одиночестве. Одна.

Тихо. Слишком тихо. Единственный звук – слабый гул по ту сторону двери. Я не могу расслышать, кто там, мужчина или женщина, учащийся или преподаватель. С таким же успехом там вообще может стоять тишина. Нет ничего, что заглушило бы мысли в моей голове.

Ты сделала это нарочно. Не так ли?

Ты хотела убрать ее с дороги? Что ж, ты своего добилась.

расстояние = минус тридцать сантиметров

Должно было быть установлено на три. Три метра. Я знаю, что так и было, когда я в последний раз заглядывала в код. Я ведь никак не могла переписать его, не осознавая этого, не так ли? Опечатка? Кто-то случайно облокотился локтем на клавиатуру? Может быть. Или, может быть, кто-то другой изменил его.

Только один человек имел доступ к редактированию этого файла. Не Риз. Не Элеонора. Взломать файл никто не мог. Он был размещен на удаленном сервере, полностью защищенном и зашифрованном. Только у двух человек в этом кампусе был доступ. У меня… и у моего напарника.

Лицо Мэддокса в моей комнате прошлой ночью – то затравленное выражение в его глазах – приобретает совершенно новый смысл. «Это я во всем виноват», – сказал он. Он его изменил? Он намеренно испортил код? Я не хочу верить, что он что-то сделал с Элеонорой, но это не исключено.

Обхватываю живот руками и наклоняюсь вперед. Мой взгляд возвращается к закрытой двери кабинета доктора Карлайла, затем я смотрю в сторону открытого вестибюля за приемной. Камера висит в коридоре, направленная на меня. Я вижу часть коридора за ней. Красный неоновый знак «Выход» указывает путь наружу. Выход. Я бы очень хотела уйти отсюда. Больше всего на свете я хочу вернуться домой. Я хочу, чтобы этот кошмар закончился.

Дверь кабинета распахивается. Сначала я вижу только силуэты. Затем становится ясно, что это Мэддокс, засунув руки в карманы, смотрит на шнурки своих ботинок, а доктор Карлайл стоит за ним и отечески похлопывает Мэддокса по плечу. Я не могу понять выражение лица Мэддокса. Он поднимает голову и встречается со мной взглядом, но ничего не говорит. Он только слегка мотнул головой. Не здесь.

– Идите в свою комнату, – напутствует его доктор Карлайл. – Мы все еще пытаемся связаться с вашей бабушкой.

Мэддокс кивает, и доктор Карлайл переключает свое внимание на меня:

– Мисс Вайнберг, проходите. Мы готовы вас принять. – Он проскальзывает обратно в свой кабинет, жестом приглашая меня следовать за ним.

Я прохожу мимо Мэддокса. Мы оба молчим, но проходим достаточно близко, чтобы коснуться друг друга плечами. На долю секунды его рука ловит мою. Наши пальцы переплетаются. Я чувствую его нежное пожатие. Он успокаивает меня? Предлагает поддержку? Или просит меня молчать? Не понимаю.

Потом он уходит, а я направляюсь в кабинет директора.

– Присаживайтесь, мисс Вайнберг.

Доктор Карлайл сидит за столом из красного дерева, в комнате еще два незнакомых мне человека.

– Это доктор Танака из бюро судмедэкспертизы, – поясняет он, указывая на мужчину слева от себя, одетого в синюю оксфордскую рубашку и галстук. – А мисс Петерсон – социальный работник, психолог-консультант в критических ситуациях.

Я проскальзываю в кресло напротив них. Социальный работник тепло улыбается мне, но от этого напряжение в комнате никуда не девается.