После звонка на занятия молодые зрелые девчонки разбежались по классам, и на пустой площадке я вспомнил, что лекция забирала полтора часа жизни. И все мои соблазнительные мысли кто-то другой уже выразил лучше меня. Вместо этого хождения из никуда в куда-то я мог бы выбрать костюм на выпускной, жениться и умереть. Я всегда улыбался, эти люди не верили, что я из России.

Если так мог каждый, то почему так не сделал ты. Незаметно подкралась ночь, я пошёл по трассе в сторону китайской границы. Я помнил в уме основную дорогу. Интернет мне нужен был лишь для разыскивания вписок и зрительного запоминания карты. Я долго смотрел на карту, и она просто оставалась в голове, как спутниковая фотография. Номера нужных трасс я записывал в многостраничный блокнотик. Я наблюдал, как стирались основные препятствия между полами. Я общался в равной степени с любым полом и возрастом. Почему с мужчинами натаскивали так, а с женщинами эдак. Психотерапевтический подход один должен был быть — давала в жопу и всё хорошо сразу. Надо было попроситься в тот институт с девками сверхштатным учителем полового воспитания. Кто если не я мог бы открыть этим юным девушкам дорогу в жизнь через голубые чудеса анального секса. Вся моя извращённая жизнь была посвящена только одному научному исследованию — феномен русского анала. Русские девчонки хотели трахаться в жопу, но чем сильнее они этого хотели, тем больше трусили и подавляли это светлое желание. Они хотели хоть разок в жизни проснуться, крепче и плотнее спаиться с чисто мужским телом. Они горячо желали ощущать в седалище серьёзное глодающее беспокойство, от которого было не избавиться сразу, как они привыкли на унитазе — раз и всё. Во время анны девчонку так таскали, что она теряла связь с трансцендентной реальностью — раз и навсегда.

Религиозное воспитание являлось злодейским преступлением против детей. Будущего не было. Я написал на её лбу прости меня. Были люди, с которыми никогда не удавалось сблизиться. Ты была никакой как все. Ради больших и крепких членов она готова была наряжаться шлюхой. Она стала конечной тварью, желающей ублажать всех, кто готов вставить в её отверстия.

Я не погиб, я просто много работал над собой и рано лёг спать, чтобы завтра пораньше проснуться и сделать для себя ещё больше. Я не видел смысла вообще ни в чём. Солнце застало нас, когда нам было уже всё равно. Когда люди узнали, что я был за дрянь. Как они могли узнать, они себя-то не узнавали до смерти.

Итак, я шёл по трассе уже ночью и непрерывно смотрел в каком поле лечь. Там были типа домики маленькие. Остановилась машинка, и меня подобрали местные. Они поселили меня на втором этаже их дома и дали большой москитный домик с молнией. Я мягенько лёг и мягенько уснул.

Беззаботный утром я позавтракал с этими добрыми фермерами. Они выращивали красный рис. Жили в Австралии до этого. Я вышел на трассу и застопил довольно типичную азиатскую мицуху — грузовичёк. Девушка ехала вообще в противоположную сторону. Она развернулась. И я сел к ней. Она снова развернулась. И мы поехали. Девушка улыбалась, уверенно вела тачку. Она сказала, что мне нужно у неё релакс. Я просто молчал. Дома с ней жил младший брат возраст там хрен разберёшь, ну достаточно взрослый парень. Мы с ним сразу близко подружились. Резались в телевизионную приставку, а очаровательная девушка активно готовила пожрать. Как же было хорошо там.

Мы втроём поужинали. Девушка за трапезой рассказала про то, что она метис: наполовину тибетская китаянка и наполовину тайка. У неё было очень массивное тело, как у древних женщин на скалах. Она любила меня. И бирманка любила. Вот и так и надо было, а не русские трусишки — жопы под мышки. Вот действительно, мои дорогие соотечественницы, как это ни прискорбно, определённо заслуживали только анал.

Мы легко оказались с ней в широкой постели перед телеком. Перед этим оба сходили в душ, помылись, значительно обновились. Она была в полупрозрачной ночнушке. Моё жестокое сердце бешено колотилось. Я решил впервые в жизни предложить девушке анал вслух. Я даже не прикасался ещё к ней. Мы смотрели какое-то очередное отупляющее шоу по телеку. Моя рука начала трогать её небольшие, но с нормальной формой сиськи. Она сделала такое удивлённое ангельское лицо будто такого быть не могло. У тайки не было вообще волос нигде кроме головы с рождения. Она как кошечка запрыгнула мне в ноги и заявила, что сначала расцелует его. Она сосала так же классно, как Ника. Довольно влажные и скользкие губы в слюнях — залог великолепного отсоса. Мне срочно пришлось её с силой отстранить, потому что хотел кончить в неё. Девчонка сказала, что она не могла завести детей по здоровью. Но минимальный шанс был. Какое же у неё было превосходное голое влагалище. Узенькое. Вот когда я в неё входил, как в холодное масло погружался, очень нежная писечка, очень плотная. В русских же, как бронзовым топором по брёвнам: за чёта вечно задевало, ломаное какое-то было.

Но двойная соль не в этом. Основною изюминкой животного торжества было то, что я вошёл в неё без презерватива. Это совсем иное, я внезапно загорелся сделать вазэктомию, чтобы попробовать вылечиться от маниакальной аналомании и совокупляться с девчонками через нужное ей место, чтобы дать её жопе необходимую передышку. Нельзя было трахать девчонок в жопу каждый день, даже если они и хлопотали. Всё ради их эмоционального благополучия. Вазэктомия обязательно могла сделать меня предельно универсальным животным: по жопам и по пёхдам. Окончательно лишившись трудовой обязанности надевать презерватив, можно было заслуженно получить пошло быстрый секс в любом месте: задрал ей юбку, продрал в ускоренном темпе, кончил туда же и обратно трусы ей натащил.

Сосочка-девочка, почему одна, щас будет два. Не стесняйся давай, полчасика на подмыться и жду на своём одноместном кабриолете телесного цвета, букет тебе **

Я был всегда мелким, глупым, недалёким человеком, не льсти мне.

Но впервые в жизни я кончил не в резиновую шляпу, а как положено истинной природой в девушку. Это было очень приятно. Тайские девушки любят. Русские любят при условии. Это главный мотиватор уехать из РФ, потому что в России всё условно, всё только за что-то или за почему-то. Русские женщины были способны лишь терпеть: терпеть мужчину, терпеть секс, терпеть нищету.

Эта девушка очень хотела забеременеть. После завершения классного перепихона между нами она пошла к столу попить воды и сильно прижала полотенцем промежность, чтобы моя сперма не вытекала.

На следующий день мы поехали к всемирно знаменитому белоснежному джайнскому храму. Я снова вызвался рулить. Она постоянно ныла мне в ухо слоудаун. Я не знал, что это значило и поддавал газу. В одном месте мы чуть не врезались в лоб машине. Эта девушка постоянно с улыбкой талдычила, что я крейзи. Мы практически не общались, но она не сводила меня глаз. В храме неподвижно сидел какой-то лысый монах в оранжевом. Там были даже скульптуры хищника и чужого: они были частью сущего и не могли быть неуместными в джайнской гурудваре.

Мы вернулись назад. Она занималась своими делами, я ненадолго отправился снова гулять по Чианграю. Эта девушка попросила меня остаться навсегда. Я купил ей мороженое, и она была очень довольна. Мы загрузили в тачку несколько мешков риса и поехали навестить её тётю. Она жила в убитой хижине, но выглядела очень счастливой, когда нас увидела. Родители же моей знойной девочки жили в горах ближе к Китаю. Когда она в первый раз меня подобрала, она как раз ехала от них.

Вечером дома в постели я сообщил ей, что эта наша последняя ночь. Я немедленно попросил её заняться со мной любовью, на что она ответила, что даёт туда только своему бойфренду. Экстенсиональная логика конечно сногсшибательная. Интересно какой же у меня был статус исходя из её левых взглядов.

Её парень был британцем ну или бараном, разницы нет.

Утром я попрощался с ней, нахлобучил свой неприподъёмный рюкзак и поплёлся на трассу. Не прошло и времени, как она меня догоняет на машине и везёт на тот самый автовокзал. Тайка купила мне билет до самой границы с Лаосом.

По-честному: я очень устал и решил больше нигде не задерживаться больше одной ночи. В Лаосе я ехал никуда не сворачивая по одной лишь дороге в Китай. Меня вписал водила на бензозаправке куда он меня довёз на грузовике. Там они и жили. Мы играли в шахматы, у пацанов была электрогитара. Я всегда проигрывал, потому что не был способен просчитывать ходы наперёд, тем более соперника. Мы сидели за ночным столиком, они выпивали пивас.

Утром мне несказанно повезло застопить китайцев. Давно меня так жутко не мутило, как на тех горных извилистых серпантинах. Я уже вытащил пакет с недоеденным хлебом и приготовился блевануть туда, но мы приехали. В Лаосе я запомнил только одинаковые блестящие юбки у женщин, в основном фиолетовые.