Гаутама Будда покинул тело и растворился в Мокше. Великие пробуждённые ученики собрались в доме, они решили написать писание по Гаутаму Будду и его встречи с вопрошающими. Ананда сидел снаружи на крыльце, ему было не положено находиться с ними. К Ананде вышел Майтрея Будда. Ананда Знал больше всех, он был всегда рядом с мастером. Майтрея Будда посмотрел в глаза Ананде и молча пригласил войти. В день, когда Гаутама Будда покинул тело и ушёл в Нирвану Ананда стал просветлённым.

Но Будда был далеко, в Индии, а Махавира был прямо здесь, в Таиланде. Там он и остался.

Потом мы поехали к ней домой. Я сел на кровать. Она зачем-то что-то рассказывала, я позвал её сесть мне на колени. Она была очень худой, невысокой и с очень странным белым лицом. Кожа у неё была довольно светлая, как у нас. Успешно начал сосаться с ней. Она показала пальцем на фоторамку на тумбочке с её парнем из Европы, из Испании, кстати, златорогий алень. По виду порядочный, серьёзный паря в рубашочке. Он верил в честные отношения, в чистую любовь, а я лежал на его преданной тёлке и долбил, как суку. Она не хотела снимать лифчик, потому что под ним были чёрные соски на груди по типу заячьих лапок или собачьих ушей. Я мельком увидел, просто лифон съехал во время случки. Да, было хорошо что она их не показывала. Два раза я её отодрал за ночь, и оба раза очень чёта быстрые получились. Она обозвала меня Саша пять секунд.

Я сидел и грустил. С этим восточными всё как-то быстро и незаметно получалось, а русских часами таскаешь и так и сяк, а толку ноль. Я спросил эту девушку, как она относится к аналу. Она ответила, что очень хорошо. Я ещё больше расстроился, надо было ей сразу анал предложить, а не заниматься этой бессмысленной херотенью. Голубая девушка, кто любит в попку, их видать сразу, они неизбежно утрачивали значения слов и окончательно теряли ассоциативную цепочку.

Она уже уснула, а я неподвижно лежал и думал, что надо продавать всё, что можно и сваливать в лес из этого электронного концлагеря. Но в итоге решил с завтрашнего дня продолжать старую жизнь и мягенько уснул. Так и не стал. За окном истошно квакали леопардовые лягушки. Они хотели кваса, но не могли сказать букву С. Не было ничего принципиально невозможного если я охренел до нужной степени.

Никто меня не слышал.

Никто меня не слышал.

Всё наше время на этой земле было просто сном. Пустым, бессмысленным. Желание обладать кем-то или чем-то таинственно исчезло вместе со мной.

Да, действительно, я слышал: зачем искать тепло на стороне тому, кто носил солнце внутри.

НЕ ВРИ МНЕ. ТЫ ПЛАКАЛА. ПОТОМУ ЧТО ТЫ ИДИОТКА С ПРОМЫТЫМИ МОЗГАМИ. КОТОРОЙ СКАЗАЛИ, ЧТО В РОССИИ ПЛОХО ЖИТЬ И ПОЭТОМУ ТЫ НЕНАВИДИШЬ ВСЕХ И ВСЯ И МЕЧТАЕШЬ СВАЛИТЬ В ЕВРОПУ. НО ТАК ТЫ ОЧЕНЬ ТУПАЯ. ТЫ НЕ МОЖЕШЬ ВЫУЧИТЬ ИХ ЯЗЫКА. ДА И НИКОМУ ТЫ ТАМ НАХРЕН НЕ НУЖНА С ТАКИМ ИНТЕЛЛЕКТОМ. А ТАК КАК ТЫ НЕНАВИДИШЬ РОССИЮ ТУТ ДЕЛАТЬ ТЫ НИЧЕГО НЕ СОБИРАЕШЬСЯ И ПОЭТОМУ НИЧЕГО НЕ ДОБЬЁШЬСЯ. А ЗНАЧИТ УМРЁШЬ, ОБМАНУВ САМУ СЕБЯ И ТАК И НЕ ПОНЯВ, ЧТО СЧАСТЬЕ ВО МНЕ.

Меня бесило всё платное, я вообще хотел всегда всё дармовое, кто ж так не хотел.

Субботним утром она сказала, что не позволит, чтобы я ехал автостопом и напрягался. Как раз это был день отъезда. Вписок больше не было. Одна и то в Китае, в горном Куньмине. Мы съездили за моими вещами, она привезла меня на автостанцию и купила билет до Чианграя. Бирманка расцеловала меня в губы и вручила зонтик, традиционно начинался сезон дождей. Перед своеобразной разлукой я вспомнил:

Не стремитесь со мной к нулю

Я — то выберусь, вы же — хер знает.

Переходящее получите знамя:

Я никого не люблю.

Мы уже углублённо познакомились и это навсегда. Я ехал в автобусе и понимал, что просто терял время, даже сейчас, когда занимался тут вот этим самым. Мой дом разгромили за радугу внутри. В салоне нам подали напитки, и я выпил забудду. А у нас была тишина. Дорогая, спасибо что тебя нет. Я ехал рядом с трансвеститом и внушал ему меланхолическую мысль, что он запретный плод моего распалённого воображения, а тот сквозь обильные слёзы нелепо спрашивал меня почему я создал его трансвеститом.

Этот игровой мир был лишён смысла и тот, кто приятно осознавал это — обретал весёлую свободу. Я ехал, но не к тебе, я летал, но не с тобой. Жаль, что всё получилось именно так. А именно то, что любовь абстрактна, красота субъективна, пустота абсолютна, суждения оценочны. Грузильда так правильно сказала.

Я вышел из пассажирского транспорта и побрёл гулять по городу пока светло. Заходил в джайнские храмы. Посидел перед статуей Адинатхи с полузакрытыми глазами.

Начал подниматься по возвышенности увидел курящего и вспомнил, что сигарета забирала десять минут жизни. Чуть повыше я встретил пьяного и вспомнил, что литр водки забирал сорок минут жизни. На самом верху располагался институт, но почему-то одни девки, может учителя какие. У меня встала шишка, и мне пришлось сесть на лавочку под деревом Манго. Я даже немного подрочил под заношенными шортами на самую худую девушку. Мне необязательно было представлять, что я таскал её в зад, достаточно было бледного образа в этой строгой одинаковой форме и длинной целомудренной юбочке.