Со стоном перевернувшись на правый бок, Ева приподнялась, оперлась на локоть и взяла с тумбочки стакан с водой. Она ставила его сюда каждую ночь с тех пор, как началось это.Кошмары часто мучили ее и раньше – Гензель объяснил, что для восхождения сенса это нормальное явление, которого не нужно пугаться: сильные мигрени и видения – не более чем расплата за повышенную чувствительность, со временем выработается иммунитет, и все вернется на круги своя. Но в последние недели от ночных ужасов не было спасения.

Невыспавшаяся, осунувшаяся, исхудавшая Ева проводила день за днем в тщетных попытках разобраться в природе собственных сновидений. Уж больно похожи они были одно на другое. Пугающе похожи.

И вдруг – имя! И это лицо…

Сев на постели, подтянув ноги к груди, Ева уткнулась лбом в колени и попыталась вспомнить, сколько времени прошло с тех пор, как Дэн исчез из Интерната. Ну, не то чтобы исчез – Гензель сказал, ему позволилиуйти и даже взяли на службу в Орден. С Евой он не попрощался – они никогда не были особенно близки, а после смерти Руты между ними словно пролегла пропасть. Так когда же это было? В конце мая? Или в начале июня? Значит, минуло уже полгода. А Игорь Лисанский? Куда он делся? Ведь это еголицо привиделось в кошмаре, это егоголос до сих пор эхом отдавался в ушах.

Спустив ноги с кровати, Ева соскользнула на пол. Поискала взглядом туфли и, не найдя, тут же о них забыла. В коридоре было прохладно, но у фланелевой ночной рубашки рукава длинные, не замерзнешь. Босиком, путаясь в подоле, Ева вышла из комнаты и бесшумно спустилась по лестнице в гостиный зал, на цыпочках по ковру пересекла помещение – электронные часы на одном из столов показывали 3:27 – и остановилась перед дверью в ординаторскую. Никто из взрослых магов не жил в Интернате постоянно, но на ночь обязательно оставался наблюдатель, а после трагедии с водным демоном подчас даже двое.

Сегодня дежурил Гензель. Старый целитель – поговаривали, нынешней осенью ему стукнуло двести пятьдесят шесть – отличался тем, что никогда не спал на дежурстве. Трудно сказать, что это было: принципиальность, добросовестное отношение к работе или просто бессонница. Главное – Ева всегда могла рассчитывать на его внимание.

Вот и сейчас в ординаторской горел свет. Гензель сидел, склонившись над толстой тетрадью или книгой – с порога было не разглядеть. То ли читал, то ли выдумывал состав очередного целебного порошка, то ли сочинял мемуары. Когда скрипнула дверь, на его лице не возникло ни тени удивления.

– Снова кошмары? – осведомился он, сдвинув очки на кончик носа.