– И Иэн Руперт Белл после своего освобождения оставался образцовым гражданином в течение… давайте-ка посмотрим… двадцати одного дня, правильно?

– Да, оставался, – поколебавшись, подтвердил доктор Симмонс.

– А что случилось на двадцать второй день, доктор Симмонс?

– Вы смотрите на это так, будто речь идет о точной науке вроде математики. Человеческий рассудок – это крайне сложная…

– Поскольку вы, похоже, не желаете отвечать на мой вопрос, я спрошу у вас еще раз: что случилось на двадцать второй день после освобождения Иэна Руперта Белла?

Сглотнув комок в горле, доктор Симмонс оглянулся на Дилана.

– Он убил свою жену.

– Ого! «Насколько только может перевоспитаться человек». Интересно, сколько еще жен погибли, потому что вы сочли пациентов перевоспитавшимися?

– Возражение, – сказала Лили.

– Поддерживается.

– Все в порядке, ваша честь, я закончила допрос этого свидетеля.

– Вы свободны, доктор Симмонс, – сказал судья Хэмилтон. – Защита может вызывать следующего свидетеля.

Встав, Дилан посмотрел на Арло, посмотрел на присяжных, затем сказал:

– У защиты все.

– А обвинение не желает представить своих свидетелей?

– Нет, ваша честь.

Постучав ручкой по столу, судья Хэмилтон сказал:

– Полагаю, у нас достаточно времени, чтобы начать заключительное выступление обвинения. Миз Уайтвулф, вы готовы? Или, если хотите, мы можем подождать до завтра.

– Уверена, что присяжные устали после целого дня свидетельских показаний. Я предпочла бы начать завтра утром.

– Я тоже считаю, что так будет лучше. Суд прерывается до завтрашнего дня.