Массовые осенние пьянки не оставили никаких секретов и тайн о том, что у кого откуда берется и как добывается. Впрочем, обработку мака многие и сами наблюдали воочию, немало веселясь при этом.

— В общем, процесс пошел, — грустно усмехнулся Семен. — А сейчас что там творится? Ты же через те места возвращался?

— Через те, — кивнул Юрайдех и продолжил рассказ: — После этого мы еще три зимы кочевали с тигдебами и оказались очень далеко на юго-востоке. Наверное, до моря осталось совсем немного, потому что летом стало очень жарко, а зимой вместо снега обычно шел дождь. Там много людей и почти нет диких животных. Туземцы выращивают не только ячмень, но и другие растения. Они уничтожили почти все леса в округе, и теперь им приходится жечь траву и кусты. Когда жечь становится нечего, перед посевом землю перекапывают деревянными и костяными мотыгами, отводят из речек воду для полива.

А еще Юрайдех рассказал о грандиозных ловушках, построенных на путях миграции антилоп, — стенки из каменных глыб протягиваются на многие километры. Туземцы поведали, что когда-то в загоны попадали многие тысячи животных, а теперь лишь десятки голов. Несколько таких ловушек тигдебы заставили местных жителей разобрать, чтоб не мешали двигаться их быкам.

Климат тех краев оказался хорош для быков, а для мамонтов непригоден. Один из них заболел, и его пришлось убить. Животных нужно было уводить в привычные места, и Юрайдех тронулся в обратный путь. Два его приятеля остались — осели у перекрестков троп на крупных соляных месторождениях, обзавелись гаремами, дружинами, рабами и стали заниматься посредничеством между скотоводами и земледельцами.

На обратном пути через знакомые леса Юрайдех наблюдал печальную картину. Земледельцы почти перестали осваивать новые площади и погрязли в пьянстве и междоусобицах. Крупные общины пытались подмять под себя более мелкие, по лесам шарахались ватаги мужичков, которые отнимали друг у друга награбленное и лишали смысла честный труд. Филя, Миля и Киля, подавшие дурной пример, конкуренции не выдержали и ушли куда-то на юг, где и занялись, по слухам, крупномасштабным производством опиума.

— Все на благо человека, — мрачно усмехнулся Семен, дослушав рассказ. — Все для него, родимого! А людей Богини-дарительницы вы там не встречали?

— Было такое! — рассмеялся Юрайдех. — Они ведь тоже быков держат — для жертвоприношений. Тигдебам это очень не понравилось… А мы с ребятами вмешиваться не стали!

— Подробностей не надо, — попросил Семен. — Спокойнее буду спать. А что в этом смешного?

— Понимаете, Семен Николаевич, те ребята, похоже, колесо изобрели!

— Черта с два! С ними инопланетяне контактировали — вот и подсказали, сволочи! А колесо, как известно, великий движитель прогресса — того, после которого на планете начинают «петь пустыни»!

— Оно теперь не скоро станет опасным, — заверил сын. — Тут уж мы с ребятами постарались: и тигдебам, и бакутам доходчиво объяснили, что любая повозка на колесах — это гнусное осквернение древнейшего священного символа — солнечного диска. Да за такое убить мало!

— Вам поверили?

— Еще как! Особенно тигдебы…

— Просто звери, а не люди! — одобрительно хмыкнул Семен. — Может, нам наладить доставку сюда соли? А то вот, понимаешь, научились делать замечательную колбасу твердого копчения, а употреблять приходится несоленой.

Юрайдех осмотрел предложенную ему кривую палку, понюхал, а потом отгрыз приличный кусок с одного конца и принялся смачно жевать вместе с кожурой.

— Нет, — сказал он с набитым ртом. — Так вкуснее. Мы ж не какие-нибудь там бакуты!

— Да это я так, — усмехнулся Семен. — Вроде как тестирую тебя — вдруг ты уже втянулся?

— Тестируйте, Семен Николаевич, — разрешил сын. — Соленое мне не нравится, а самогон и пиво, оказывается, вообще пить не могу — удовольствия никакого, а послевкусие ужасное. «Волшебная трава» и «счастливый дым» меня не забирают — тошнит только и голова кружится. Даже обидно… А вот молоко люблю!

«Что ж, — грустно подумал Семен, — Пум-Вамин не обманул. У парня все мое, но выражено ярче. К тому же появилось отвращение к алкоголю, которого у меня нет. Впрочем, то, что производят бакуты, и мне употреблять трудно — они ж все с полынью делают!»