В этом раю, где хочешь, ешь кокосы, ешь бананы и только что не напевай под нос «Чунга-чангу», ему было никак. Не любил валяться на пляже, растекаясь по раскаленному песку, медленно превращаясь в желе. Не любил бестолковых туров, разглядывания достопримечательностей, будь то разрисованная хной кожа вождя-вуду, или же вековой, полуразрушенный храм.

Словом, пока Тая наслаждалась – ныряла с аквалангом, смотрела из клетки на акул, лазила с гидом по лесам и набивала в каком-то племени очередную татуировку, Святослав потихоньку сатанел.

Его раздирали противоречия – умом понимал, что злиться глупо, неуместно, они вдвоем решали куда лететь. И нечего досадовать, раз не хватило смекалки подумать о себе самом. Да и признаться, эта поездка лишь подстегнула, дала волю тайным мыслям, что гнездились в голове уже давно. Оказалось, что рядом с Таей ему было тесно. Святу казалось, что он примеряет костюм не подходящего размера – видит в зеркале, что тот в плечах жмет и рукава коротковаты, но все равно не снимает, надеется на какое-то чудо. Словно этот костюм чертов, вдруг растянется и сядет по фигуре. Тая была хороша во всем – начиная с внешности, и заканчивая характером, навыками – постельными, хозяйственными, да и в остальном – не девушка, находка. Но, не та, что была нужна Святославу. Осознание этой истины его окончательно вывело из себя – спрашивается, зачем он к ней возвращался? Что за поступки глупого юнца: страдать по ночам, видеть во снах, а когда, наконец, обрести желаемое, так быстро от него отречься.

Свят раздражался по пустякам, рычал на обслугу в отеле, хмурился, общаясь с Таей, и продолжал накручивать себя. Как ни крути, ему не хватало драйва, адреналина, ему не хватало авантюр и краж. Святослав признался себе, что не так его манили деньги, как само планирование и разработка плана, его исполнение.

Если бы Тая заглянула в его мысли, она наверняка бы пришла в ужас – столько там было криминальных набросков. Слава богам, она не могла этого сделать, поскольку Святослав был уверен, что прочти те его намерения, убила бы. Утопила бы в своем любимом океане, скормила акулам, толкнула бы на ядовитую медузу – все потому, что был уверен – она не сумела его простить, как не сумел он сам избавиться от криминальных наклонностей. В итоге выходило, что они были слишком разные, чтобы быть вместе. Слишком непохожие, как день и ночь, как лето и зима. Но, как бы ни тяготило его это знание, ощущение, Святослав решил подождать и не портить ей отдых. Не то чтобы его мучило возможное чувство вины, нет, это была элементарная благодарность за все хорошее, что она для него сделала.

Тая почувствовала неладное накануне вылета. Чемоданы были почти собраны, билеты заказаны, оставалась последняя ночь в этой сказочной, жаркой, удивительной стране. В номер заказали шампанское, клубнику. И вроде бы из окон пышет теплом и пахнет пряными травами, обнаженную кожу обдувает ветерок, колышет легкие белые занавески, и сама царица Ночь рассыпала по черному небосклону крупные бриллианты звезд, чтобы они делали ее творение не такой непроглядной. Чтобы любовники могли видеть страсть в глазах друг друга, различать соблазнительные контуры тела, чтобы аромат любви становился еще более острым, подчеркиваемый запахами южных трав и цветов. Чтобы сплетались языки и разгорались стоны, а сердца стучали в унисон. Владычица Ночь сделала все, чтобы они со Святославом сегодня были счастливы и жаль, что счастья так и не случилось.

Дело было не в том, что на его барский вкус, шампанское оказалось через чур сладким, и даже не в том, что как толстокожий бизон он не прочувствовал романтики и закрыл окна, чтобы включить кондиционер. Тая поняла, что дело неладно, когда отвернулся после быстрой близости. Взгляд, что успела поймать мельком, мигом вернул ее в реальность. Так смотрят, когда хотят быть где-то за сотню миль, так смотрят на надоевшую вещь, раздумывая: выбросить, или еще сгодится.

Тая стиснула зубы, повернулась спиной и натянула простынь до подбородка. Надо же, так скоро сбылось то, чего боялась – подумала со злостью и закрыла глаза.

***

Тимур ненавидел эти чертовы сны, потому что в них он обязательно умирал. По-разному умирал: иногда, от пули, иногда от ножа, ткнувшегося аккурат между ребер, даже от руки друга случалось, но всегда в самый неожиданный момент, когда казалось, что опасность миновала. Вот и сейчас – проснулся среди ночи, весь в поту, мокрые простыни сбились в ногах – завязались узлом, не выпутаться. Сердце колотилось в пересохшем горле, и унять его удалось далеко не сразу. Выбрался из постели кое-как, не зажигая свет, прошел на кухню, залпом выпил стакан воды, но совсем не напился. Закурил. Вспомнил, что рядом с Таей никогда дурного не снилось, и снова ощутил в груди тесноту, тоску.

За окном было темно и сыро, хотя по времени близился рассвет – должен был, по крайней мере, запаздывал, видать, как и весна, как и тепло. Тимуру опротивела погода – вязкий промозглый холод, что забирался под пальто и обвивал тело влажными щупальцами, вызывая дрожь; сырость и непроглядный туман, что окутывал город, чтоб люди играли в прятки с утра до ночи. Опротивела тоска, что въелась, вцепилась в него мертвой хваткой, да и сам он – захандривший, влюбившийся безответно, раздражал себя.

Хотелось лета. Казалось, что наступи оно, изменится все – кардинально. Будут и счастливые улыбки, и зажмуренные в блаженстве глаза. Рассосется как-то все, прогреется солнечными лучами. Вместе с яркими веснушками к Тае придет то самое чувство – какое Тимур испытывает даже этой неприветливой весной. Мечты-мечты… и прервал их внезапный и оглушительно громкий дверной звонок. Тимур дернулся и поспешил открыть, пока визитер, кем бы он ни был в четыре утра, не рискнул позвонить снова.

На пороге стоял Руслан, и Тимур ему почти не удивился. Кроме этого противного человека в такое время прийти априори не мог никто.

- Утречка доброго, - бодро улыбнулся визитер и протянул Тимуру бутылку коллекционного виски.

Прогнать бы – подумал Тимур, да только сил не было, так что кивнул и закрыл за гостем двери.

- Замерз, страсть как. Кофе сваришь?

- Откуда ты взялся такой бодрый? – с некоторой злостью буркнул Тимур, но джезву достал.

- Оттуда, - в никуда мотнул головой Руслан и уселся за стол.

В молчании выпили кофе с капелькой виски. Странное молчание не тяготило, даже наоборот - дарило уют, успокоение – развеялись впечатления ото сна, испарились дурные мысли.

- Хочу рассказать тебе историю, - внезапно сказал Руслан. – Не смотри так, что еще остаётся старику, прожившему так много дней, что и не сосчитать? Порой они все сливаются воедино, и дел, кроме как травить байки для молодежи, нет вовсе, – усмехнулся, покрутил в руках чашку с остатками напитка.