- Да, - кивнула Тая, - губы подкрашу и идем.

Ощутимо потеплело – за окном весна просыпалась, в скором времени еще предстояло пережить тоскливые, дождливые дни, но пока еще на улице было сухо – снега растаяли, земля жадно впитала в себя влагу, поглотив ее без остатка.

Собирались в театр. Приезжая труппа ставила «Мастера и Маргариту» и Тая предложила выйти в свет. Это было громко сказано, конечно, но сидеть в четырех стенах, пусть даже с возлюбленным, девушке порядком надоело.

Из шкафа Тая достала вечернее платье, что среди прочих привозил когда-то из-за рубежа отец. Надевать его еще не приходилось – все некуда было. А теперь вот, повод нашелся. Платье было золотое, чешуйчатое, порядком тяжеловатое из-за обильной, богатой фурнитуры. Наряд, длиною в пол, выигрышно обрисовывал фигуру: ярко выделял талию, подчеркивал грудь. Тая покрутилась перед зеркалом, поправила прическу – перебросила волосы на одну сторону, заметив, что локоны едва остыли, мазнула по губам помадой и вышла к Святославу.

Он тоже принарядился. Темно-синий костюм в сочетании с белоснежной рубашкой выгодно подчеркивал цвет глаз, да и в целом, на мужчину смотреть было приятно: высокий, стройный, с лукавыми искрами в хитрых глазах, сейчас он казался Тае самым прожженным из мошенников. И все же, вместо того, чтобы прогнать его прочь, она подошла, протянула руки, и он накинул ей на плечи шубу.

Зал блистал. Свет отражался в миллионах хрустальных, витиеватых капельках, какими была украшена помпезная люстра, многочисленные подсветки лож, бельэтажа слепили глаза. Билеты удалось заказать заранее, потому сели в зону амфитеатра.

Народу оказалось много – на премьеру, чтоб отвлечься от зимне-весенней скуки, пожелали выбраться многие пары. В глазах рябило от разноцветных, разнофактурных нарядов, украшений, сквозь гул и гомон пробивались отдельные возгласы и приветствия.

Через некоторое время люди расселись, постепенно в зале стал угасать свет. Уже зашевелился занавес, как вдруг Тае сделалось неуютно. В правый висок словно впилась игла, по шее побежали колючие, внезапные мурашки. Повернув голову, она тут же увидела Тимура, что как раз жег ее взглядом.

Даже когда в зале стало совсем темно, она продолжала чувствовать на себе тяжесть его взгляда.

Вот и выбралась отвлечься – подумала девушка, в досаде кусая губы. Какая теперь премьера, действие на сцене будет только раздражать.

Гордость закончилась, как только увидел ее – неземную, красивую, далекую. Было все равно, что променяла его на другого любовника. Тимур даже не взглянул на соперника, потому что оказалось неважным – ни кто он, откуда, ни насколько сильно Тая к нему привязана. Важным было лишь то, что его собственное нутро словно пронзило током, как бы пафосно это ни звучало. Тимур понял, что не сможет избавиться от этого наваждения работой, не сумеет отвлечься другими женщинами.

Как вообще он смог пропустить тот момент, когда из простой знакомой, девочки-попутчицы, что однажды угостила его «Сникерсом», она превратилась в незаменимую, родную. Как он прозевал, как допустил, почему увяз так глубоко? Их ночи, беседы, просмотренные фильмы, съеденные чипсы, откровения, вдруг трансформировались в совокупность, потребность – в воздух и воду.

Тимур осознал, что у него всего несколько вариантов: ждать пока что-либо изменится, постараться забыть, либо лезть напролом. И прежде, чем выбрать что-то из трех единиц, он решил поговорить с ней. Объясниться.

Спектакль тянулся немилостиво долго. Висок уже не просто пульсировал, он онемел от взгляда, который не удавалось сбросить. Тая ерзала, крутила головой, но добилась только недоуменно приподнятых бровей и осуждающе поджатых губ от соседа справа и сидящей позади пары. Святослав возни не замечал. Сказать по правде, он и спектаклем не особенно увлекся – дремал себе, уютно подперев щеку ладонью, и пропуская все самое интересное.

В перерыве Тая заперлась в кабинке туалета, боясь выйти в холл и столкнуться лицом к лицу с Тимуром. Когда же представление закончилось, и пока актеры трижды выходили на поклон, напряжение достигло предела. Тая боялась – то ли осуждения, то ли презрительных слов, то ли просто посмотреть Тимуру в глаза, но страх свой решила перебороть, во что бы то ни стало. Поэтому, отправила Святослава курить к машине, а сама осталась у гардероба. Сомнений, в том, что Тимур подойдет, у нее не было.

Он забыл, что пришел не один. Серьезно, так увлекся мыслями, что запамятовал о спутнице, а она напомнила о себе сладким щебетом, вопросами о мнении на спектакль, выборе ресторана. Тимур дал ей ключи от машины и попросил подождать внутри, так и не ответив ни на один из вопросов.

- Приятная и неожиданная встреча, - сказал он, приблизившись к Тае.

Тимур всеми силами скрывал обиду, ревность, но яд сарказма все же сумел просочиться в слова.

Тая опустила глаза. Хотелось взять ее за руку, но между ними больше не было ничего, что позволяло бы сделать это простое движение. Каждый находился в своем футляре – он, сгорающий в бессильной ярости и любви, и она, равнодушная, и немного виноватая. По крайней мере, так виделось Тимуру.

- Ты что-то хотел? – спросила, упрямо не смотря ему в глаза.