Одержимая, Тая сама потянулась к пряжке его ремня, не в силах терпеть то, как он трется об нее сквозь брюки.

В темноте не всё было видно, но Тая отчетливо разглядела, как блеснули его глаза – полыхнули, зажглись ярче, хоть больше и некуда было.

Он был нежен, насколько вообще мог в таком полузверином состоянии. Приласкал, а уже после одним плавным движением оказался внутри. Застыл, давая привыкнуть, а Тая губу закусила, чтобы не закричать. И остро, и сладко, и так, что из горла вырывались невнятные хрипы, он стал двигаться. Вколачиваться, продолжая исследовать Таю пальцами, изучать, поглаживать. Покусывал кожу, всю ее – целиком и островками, вылизывая напоследок – не до боли чтобы, а до мурашек по коже, искр в глазах.

Тае было хорошо, так до странного хорошо – с чужаком практически, с незнакомцем, что вся дрожала, грозя вот-вот расколоться на тысячи осколков, усыпав кухонный стол и кухню целиком яркими брызгами.

Тимур почти рычал. Тая слышала, как клокочет у него в горле, чувствовала, как сильно впиваются его пальцы в ее бедра, и от осознания, что ему – еще более сладко, чем ей, все-таки раскололась.

Он застыл, чувствуя тесноту, пульсацию. Запрокинул голову к потолку, переживая острое удовольствие, несравнимое больше ни с чем на свете. Скользким движением вышел, взамен заполнив Таю пальцами. Она выгнулась на его действие, закричала, забилась снова.

Он же, нагнувшись, лизнул ее губу, приник ртом к впадинке на шее и раскололся сам. Растворился, изливаясь на сладкий, зацелованный живот.

Приходили в себя долго. Тая прислушивалась к отголоскам расплескавшихся брызг, лежала с закрытыми глазами, наслаждалась блаженной пустотой, что разлилась по телу. Тимур рассматривал Таю, упершись кулаками об стол, по обеим сторонам от ее головы. В темноте она казалась еще более хрупкой, до укола в сердце беззащитной.

- Пить хочешь? – спросил, борясь с желанием поцеловать ее в нос.

Нос был прехорошенький: маленький, аккуратный. Вроде бы - чего стесняться после всего пережитого, бери, целуй, и все-таки удержался, хотя очень хотелось.

- Воды, - ответила Тая, разомкнув глаза, - а потом еще и чаю.

Зажгли свет на кухне, на миг, зажмурившись от яркости. Тая поставила чайник, разогрела в микроволновке пирог.

Снова устроились за столом, наскоро его убрав. Ели, переговариваясь о разном: работе, последнем отпуске, привычках, вкусах.

Тая не отводила глаз, хотя и чувствовала долю смущения – как ни крути, а Тимур для нее оставался незнакомцем даже после пережитого. Было по-женски неловко, но в целом она не считала себя ни использованной, ни еще какой-бы то ни было. Разве что чуть более счастливой, если сравнивать, к примеру, со вчерашним днем или даже с сегодняшним утром.

Там – в пасмурном «вчера» остались тяжкие мысли, набирающая обороты паранойя, и Тая была уверена – они вернутся уже завтра, поэтому и улыбалась, наслаждаясь выдавшимся чуть более счастливым «сегодня», где удалось чуточку отвлечься.

Тимур же, был умиротворен, доволен, сыт, как тот котяра, что блаженно умывается, развалившись у пышущего жаром камина.

Общение прервал звонок мобильного.

- С работы, - поглядев на дисплей, сказал Тимур, хоть Тая и не задавала вопроса.

Пожала плечами и встала из-за стола с намерением вымыть посуду.

Тимур вызов сбросил и так огляделся, что стало понятно – сейчас будет прощаться. Так и вышло.