– Ты меня смущаешь, – тихо ответил Клод, – момент…

Он поднял рюкзачок с песка и достал планшет. Виктор в этот момент отправил в базу Ордена ссылку на его страничку. Клод открыл папку с фотографиями и протянул планшет Виктору.

– Почти все мои работы, – сказал он. – Только ты честно скажи, как на твой взгляд… не надо жалеть меня! Я спокойно отношусь к критике.

– Конечно, честно! – ответил Виктор. – К тому же со стороны виднее, мы ведь с тобой только что познакомились, поэтому мое мнение будет непредвзятым и точно беспристрастным.

И Виктор начал «листать» фотографии. Он ожидал что-нибудь вроде авангарда или абстракционизма, но, к его удивлению, Клод писал в классической манере. Красивые пейзажи с яркими живыми красками, портреты, в основном девушек, натюрморты с цветами и фруктами вызвали у него искреннее восхищение. Письмо было тонким, изящным, в стиле французского классицизма. Картины даже на сравнительно небольшом дисплее планшета будто сияли.

– Вот это да! – сказал он и повернулся к замершему Клоду. – Да ты и впрямь талант!

– Тебе понравилось? – недоверчиво спросил он и заглянул в глаза Виктору. – Я выставил несколько на продажу… ну на страничке… так комменты почти все типа «слишком ванильно», «слюняво», «женское рукоделие, а не картины», «сахарно», «отстало, как из прошлого века». А мне так видится! Так хочется писать! – запальчиво добавил он.

– И ты прав! – подхватил Виктор и, машинально включив «второе» зрение, оценил, как серо-фиолетовое поле суицидных мыслей будто гаснет и заменяется на зеленовато-бирюзовое. – Для художника главное самовыразиться до конца, полностью раскрыть миру свою индивидуальность. А вовсе не следовать моде и уж тем более ориентироваться на мнение толпы. Знаешь, я много путешествую, люблю посещать музеи, выставки. Иногда покупаю кое-что для себя…

Виктор замолчал и снова начал просматривать фотографии картин. Клод с любопытством за ним наблюдал. Его лицо прояснилось, он начал улыбаться, настроение пошло вверх. Виктор это ощущал на энергетическом уровне и про себя прикидывал, что, возможно, его новый «клиент» не доставит много хлопот. Но он пока не выяснил причину суицидальных мыслей, а это было первостепенно в его деле.

– О, какая прелесть! – восхитился Виктор, увидев открывшуюся картину.

Нежнейшая, казавшаяся эфемерной юная блондинка стояла в арке из шпалерных роз. Раскрытые мелкие бутоны розового цвета сплошь покрывали зелень листвы и оттеняли белую кожу девушки. Ее распущенные светло-пепельные волосы развевались, словно арку пронизывал сильный сквозняк. Позади девушки просматривался морской пейзаж, написанный неярко и будто размытый молочным туманом. Белое легкое платье, колышущееся на ветру, обвивало точеную фигуру. Виктор раздвинул изображение кончиками пальцев, максимально увеличив лицо. Овал рафаэлевских мадонн, светлые глаза с опущенными длинными ресницами – казалось, девушка смотрит внутрь себя и о чем-то грустит, – маленькие бледно-розовые губы с поникшими кончиками… Виктор заметил крохотные слезинки в уголках глаз, сияющие как росинки в чашечке цветов. Он не мог оторваться от этого лица, сам не понимая, отчего оно так притягивает.

– А это продается? – чуть охрипшим от непрошеного волнения голосом спросил он.

Клод глянул на дисплей, его улыбка стала мечтательной. Он взял планшет из рук Виктора. Тот заметил, что краски энергетического поля вокруг художника начинают резко меняться. Зелень темнеет, появляются красные и голубые переливы. Но фиолетовых почти не остается.

«Это не абстрактная модель, – решил Виктор, – не воплощенная мечта, а реальная девушка».

Он сосредоточился на своих ощущениях, не спуская глаз с поля, окружающего Клода.

– Так что? Картину можно купить? – улыбнувшись, повторил он вопрос.

– Любую другую, – после паузы ответил Клод. – Эту хочу оставить себе!

– Знакомая? – осторожно спросил Виктор.

– Это Лиза, – прошептал художник и закрыл глаза.

– Кто?! – вырвалось у Виктора.