В отличие от страдающих любовной болезнью пациентов Галена, которых слишком смущали собственные чувства, Бернарт готов признать и принять опыт любви со всеми его взлетами и падениями:

Любовь палит меня огнем,

А сладко мне от мук таких —

Умру и вновь воскресну в них

Сто раз на дню, и день за днем.

Блажен пораженный стрелой Купидона! Быть больным любовью — значит открыть в себе самое лучшее:

Я в муках наслажденье пью —

Но стать ему еще полней.

Что же просит поэт взамен этой любви? Кажется, что любовь сама по себе является достаточной наградой:

Себя вам, Донна, отдаю,

И мне сеньоров нет иных.

Не нужно мне наград любых,

О них и мысли не таю.

Вам предан я всем существом,

Слуги покорного верней.

Дамы, господа и слуги — совершенно привычные фигуры как для юга Франции, где жил Бернарт, так и для большинства других мест в Европе. Предполагалось, что слуги будут «любить» своих господ и дам, а те в ответ «полюбят» своих слуг. При дворе графа Тулузы Раймунда V, одного из главных покровителей трубадуров, слова из лексикона любви регулярно использовались для обозначения подданных: в официальных документах графа, не имеющих ничего общего с сухой казенщиной, говорилось о его «любви» к своим «верным людям», которые выступали с ним на войну; граф любил и людей, служивших у него при дворе, и горожан, и монахов в монастырях, которым он покровительствовал. В классическом ритуале вассалитета одним из способов, при помощи которого давалась клятва в подобной любви, выглядел так: вассал опускался на колени, клал руки, соединенные в молитвенном жесте, между руками своего господина, обещал быть ему верным, а затем вставал, после чего они могли поцеловать друг друга в губы. В дальнейшем коленопреклонение станет позой, принятой для предложения руки и сердца. Бернарт же, подобно тому воздыхателю, рассчитывает разделить постель со своей госпожой:

Но, Донна, — вот какое

Терпение людское! —

Коль вас не расцелую,

Мне не найти покоя.