Я сдох и попал в ад. Вот и дьявол собственной персоной. Выбрал самое мерзкое из своих обличий. Прикид моего отца. Знает толк в извращениях, разбирается в экзекуциях.

Морщусь, пробую подняться. А в пекле комфортные койки. Мягко стелют, спать удобно.

- Никита, ты что? – восклицает совсем другой голос, прохладные ладони опускаются на мои плечи, возвращают в лежачее положение. – Даже не думай!

- Игла, - улыбаюсь.

- Что? – голубые глаза подсвечены тревогой. – Как ты? Позвать врача?

- Почему ты здесь? – спрашиваю.

- А где мне еще быть? – поражается.

- В раю, - перехватываю ее ладонь и к губам прижимаю.

- Мой рай там, где ты, - выдает тихо, склоняется и целует мою ладонь. – Господи, Ник, если бы ты… если бы… я и представлять не хочу. Бросился под пули как безумный.

- Стоп, - усмехаюсь. – Так я живой?

- Боже, конечно, - выдает моментально. – А как же еще?

- Ну я сомневался, - хмыкаю. – Темнота. Потом яркий свет. Папаша меня на пороге преисподней встречает. Все сходилось идеально. Ад как есть.

- Дурак, - бросает осуждающе. – Чтоб я такого от тебя больше не слышала.

- Какого? – пальцы наши переплетаю. – Что мой папаша дьявол? Так он сам прется от таких сравнений. Да, папуля?

- Про смерть, - обрывает она холодно. – Никогда не шути на эту тему. Я тебе не разрешаю умирать, значит, ты никогда не умрешь. Вопрос закрыт.

- Обалдеть, - не могу в ее глаза насмотреться.

Тону в них. Утекаю. Растворяюсь.

Круто. Наверное, стоило оказаться на краю, просто чтобы после такого опыта ощущать жизнь острее.

- Я нашел Гурама, - говорит отец.

Приходится перевести взгляд.