Глава 14

В моей жизни было не так много поцелуев, от которых поджимаются пальцы на ногах и делается влажным бельё. Которые хочешь не разрывать, а лишь продолжать, даже когда не хватает кислорода и начинает кружиться голова. Мирон стёр все воспоминания о неуверенных попытках первого поцелуя в детском доме, стёр слюнявые, как слизняки, поцелуи Соколова, заменив их своими. Страстными, жадными, голодными.

И, видимо, теперь мне придётся всю жизнь довольствоваться тем, что все остальные поцелуи лишь жалкая пародия на то настоящее и чувственное, что мне уже довелось испытать с Гейденом.

Когда влюблена, всё иначе. С Мироном всё было иначе.

Сейчас я ничего не чувствую.

Ни-че-го.

Досада разрывает мою душу на куски. И злость. Меня переполняет бешенство. Оно тлело, как угли, после случая на съёмке, а теперь опять разгорается с новой силой.

Затылок покалывает.

Смотри. Нравится?

Льну к почти незнакомому парню, выпрашивая совсем ненужную мне ласку.

Ярослав прижимается к моему рту сухими и горячими губами. Мне хочется тут же отодвинуться, но я запрещаю себе. Вцепляюсь пальцами в его куртку и замираю. Даю себе секунду привыкнуть.

Ярослав не противен мне. Он новый человек в моей жизни и пока не сделал ничего плохого. Он умеет быть весёлым, обходительным и отлично флиртует. Он не вызывал отторжения. Пока не до коснулся моих губ.

Я сама дала добро. Потянулась. Захотела проверить.

Проверила.

Ни-че-го.

Ноль. Полный штиль.

Американские горки, на которых я успела прокатиться полчаса назад, целуясь с Мироном, не идут ни в какое сравнение с этим. Там, за ширмой, в студии, полной народа, меня ошпарило от эмоций. Накатило волной и накрыло с головой. Всё было не так. Губы, что целовали меня, были требовательными, умелыми и невероятно мягкими. Тепло разливалось по телу. Каждое нервное окончание раскалилось от остроты момента.

Ни-че-го.

Злюсь на саму себя. На свою глупую влюблённость, податливость чувствам и слабость.