— Понравилось с другим?
Я вскипаю в момент!
— Очень, — говорю громко. — Спасибо, что лишил меня девственности. В этот раз было совсем не больно.
14.1
В этот момент, уставшая, измотанная длинным днём и собственными мыслями, я хочу уколоть Мирона. Сделать побольнее словами, хоть как-то пробиться через его броню надменности, холодности, безразличия. И, кажется, мне это удаётся.
Лицо Мирона заостряется, мрачнеет. Кадык дёргается, как и подёргиваются желваки на челюсти, так сильно он её сжимает. Ему явно не нравится то, что он слышит, но он быстро берёт себя в руки.
Чёртов засранец с ограниченным эмоциональным диапазоном.
— Да ну? И как это было? — растянув губы в знакомой мрачной улыбке, интересуется парень, продолжая надвигаться.
Он явился предъявить мне за поцелуй с другим? Я тоже могу кое-что ему сказать.
Мирон делает шаг ко мне, а я, наоборот, хочу сделать назад. Трушу.
Не боюсь, что сделает физически больно, он отлично умеет убивать меня морально.
Не верит мне? Сам же видел, как мы с Ярославом целовались. И это не Саша, который не мог ничего сделать со мной, а нормальный парень.
— Хочешь грязных подробностей? Замечательно. Волшебно. До салюта перед глазами и онемения конечностей, — плююсь словами, а сама начинаю дрожать, совсем не от холода.
— И где он тебя отжарил? В кафе? Ресторане? Или свозил к себе домой? — в его голосе всё меньше насмешки и больше угрозы, даже улыбка будто тает.
Только я не боюсь.
— В кино. У нас было свидание. Он лапал меня на заднем ряду. Засовывал свои пальцы в меня, а я текла на них! Мы ушли с сеанса и занялись сексом в кабинке туалета. Мне понравилось. Жаль, не покричать было.
Воздух словно потрескивает вокруг, когда я замолкаю. Ночь становится темнее, как и лицо Мирона. От него исходит ужасная энергетика злости, сбивающая с ног, направленная на меня.
Я ощущаю это так остро. Меня бросает в дрожь.
Мирон мрачно сдвигает брови, крылья его носа подрагивают. Ему всё сложнее сдерживать на лице маску. Она идёт трещинами. Я нашла в ней крошечный надлом и попала точно в цель, причиняя боль нам обоим.
— Для траха в туалете кинотеатра ты слишком высоко себя ценишь, неАнгел, — говорит Мирон.