— Вот как…

— Да…

— И когда ты мне собиралась об этом сказать? — резко подается вперед, устраива локти на коленях.

Злится. Крылья носа подрагивают, глаза метают молнии, несмотря на то что внешне пытается быть спокойным. Все еще держит маску холодности. Это у него всегда выходит лучше всего.

А я так хочу чтобы маска эта спала или хотя бы дала трещину. Как бывает, когда мы занимаемся сексом. Когда самозабвенно целуемся путаясь в смятых простынях и Мирон гортанно стонет от удовольствия, а я тихо стону его имя в ответ. Вот тогда мы оба обнажены до оголенных проводов души. Поднести друг к другу и будет взрыв.

— Я вообще не собиралась. Хотела тихо уехать, чтобы ты не узнал. Вернулся в квартиру, а здесь пусто. Так словно и не было никогда меня.

На последних словах Мирон дергает, как от удара и на секунду отводит взгляд.

Стоически выдерживаю пытку черной радужкой.

— Что же заставило тебя передумать? — невесело. — Это было бы больно.

Его слова отзываются болью в моем сердце. Я одновременно хочу чтобы он горел в агонии чувств, как и я, и одновременно не желаю этого никому. Тебя будто скручивают изнутри и пытаются вывернуть наружу, совсем как я недавно боролась с рукавом на толстовке. И эта пытка… жестока и тягостна.

— Я долго над этим думала и решила, что в отличии от тебя не трусиха. Мне не сложно признаться человеку в чувствах, даже если наперед знаю, что никакого ответа не последует. Я не боюсь сказать тебе, что люблю тебя, — лицо Мирона искажается в мучительной гримасе и мне плохо, настолько что приходится собрать всю свою выдержку, чтобы продолжить дальше не дрогнувшим голосом. — И я не боюсь уехать в никуда от человека, который умеет вознести меня до рая, а потом так же легко уронить на самое дно ада.

— Англеина…— Мирон трясет головой, прикрывая на секунду глаза. — Я не достоин твоих чувств. И да…я не могу тебе сказать того же. Не потому что не хочу…

— Когда любишь человек автоматически становится достоин. А ты тем более, — неопределенно взмахиваю рукой. Я уже призналась в чувствах, меня теперь не остановить. Ничего не страшно. Меня не любят в ответ. И этого не изменит. — Ты самый лучший человек во всей моей жизни. Самый значимый. Я люблю тебя. Я люблю всех твоих демонов. Я…

Не успеваю закончить, потому то Мирон оказывается вдруг рядом. От него волнами исходят эмоции, в которых я тут же с головой. Он давит взглядом, словно секунду или даже меньше, решается, а потом…тянет меня к себе. Резко и уверенно. Одна рука на пояснице, другая захватом на затылке и вот мы уже целуемся, жадно передавая друг другу воздух.

По моим щекам текут слезы. И поцелуй становится соленым. Мирон слизывает их с моих щек, стирая пальцами и вновь возвращается к губам.

В этом поцелуе столько всего. Целый калейдоскоп чувств.

Извинения. Прощение.

Признание. Принятие.

Прощание.

30.1