Ирина Гейден увлеченно помешивает ложкой кофе.

— Здравствуйте, — говорю, прочистив горло.

Блондинка вскидывает голову и кажется даже слегка удивленной. Всего секунду, а затем на ее лице расцветает радушная улыбка, глаза лучатся теплом и приветствием. Будь я в другом настроении, присела бы напротив и немного поговорила с ней. Но сейчас я просто хочу уйти.

Таблетка. Универ. Прогулка.

У меня много веских и почти ненадуманных поводов.

— Ангелина! Я и не знала, что ты здесь. Мирон, мог и сказать, что прячешь в башне принцессу. Я бы так навязчиво не напрашивалась на кофе. Думала, проведу время с сыном, выслушаю последние новости, хотя скорее поделюсь своими. Мирон мне почти ничего не рассказывает, — обличительно говорит Ирина и шутливо грозит сыну пальцем. Она успевает встать на ноги и опустить чашку в раковину, явно собираясь уходить.

— И не одной вам.

— Ты можешь спросить все что хочешь, Лина, — так, чтобы слышала только я, говорит Мирон.

Неопределенно веду плечами.

— Я уже ничего не хочу.

— Быстро, — летит мне в спину.

— У всего есть пределы, — нахожусь с ответом.

Мой предел вот-вот настанет, и плотина больше не сможет сдерживать слезы.

— Ангелина, ты не зашла в салон посмотреть снимки после съемки. Неинтересно, что получилось?

Ирина Гейден двигается в сторону прихожей, и я иду следом. Нет, она реально решила уйти вместе со мной?

— Может быть, чуть позже? Сейчас сессия в самом разгаре.

Вру. Мне совсем не интересно. Это было словно в другой жизни, хотя прошло не больше недели.

— Мама, — давит голосом Мирон. — Вернись на кухню.

Ирина замирает, переводя взгляд с меня на сына, и чуть прищуривается. Она наконец тоже чувствует витающее в воздухе напряжение?

— Я ухожу, вы оставайтесь, — говорю, снимая с вешалки светлый дутый пуховик.