Мой офис находится сразу за углом от нашей квартиры, поэтому, чтобы добраться оттуда до домашнего спортзала, я должен выйти на улицу, повернуть направо, пройти около десяти метров, снова повернуть направо, пройти еще метров пятнадцать и зайти в двери под навесом. Когда-то я преодолел бы это расстояние за минуту — это же всего пара шагов, последний отрезок на пути домой из кофейни на Мэдисон-авеню или книжного по соседству. Сейчас же это мой Бермудский треугольник, или, точнее, Треугольник Дьявола.

Тут-то и вступает в действие Райан. Перед каждой тренировкой он является ко мне в офис, и мы обсуждаем, что будем делать сегодня — с точки зрения терапии. Главный пункт в повестке дня — стратегия, с которой я преодолею 350 шагов от дверей офиса, внутрь здания и вниз по лестнице до зала, с учетом таких переменных, как погода, мое «включенное» или «выключенное» состояние и время суток. Звучит просто, и в некоторые дни так оно и есть, но порой, как сегодня, это опасная одиссея, достойная Улисса.

Даже сделать шаг за дверь для меня нелегко. Чтобы сразу повернуть направо, надо быстро глянуть налево и убедиться, что там никто не идет. Первый шаг — самый важный; я должен быть уверен, что мне не помешает случайный прохожий. В моем мире больше нет такого понятия как «глянуть быстро» — для этого мне приходится поворачиваться всем телом, включая стопы. Проверив, что поблизости никого нет, я поворачиваю направо, против ветра. На этом углу ветер, огибающий наше здание, сталкивается с ветром из противоположного переулка, выходящего к каменной ограде Центрального парка, и потому здесь самый ветреный угол во всем городе. Порывы ветра скоростью до 22 м/с буквально сбивали меня с ног в прошлые зимы. Даже и без ветра сегодня в Нью-Йорке страшный холод. Тротуары скольз-кие, гололед образовал на них опасные выступы и борозды. Мало того, на углу вечно толпятся разные живые существа: то хозяин, вытащивший своего французского бульдога в клетчатой жилетке на прогулку, чтобы тот справил нужду, то — в погожие дни — молодая воспитательница, надзирающая за двенадцатью дошкольниками, шагающими попарно.

Второй поворот направо решает исход дела. Я падал там бессчетное количество раз; наверное, кожа с моих колен уже въелась в асфальт. Преодолев поворот, я начинаю поспешный спуск к дверям подъезда. Сегодня я иду быстрее, и, соответственно, шаги у меня короче. Здесь тоже гололед, и у меня под ногами сплошные ловушки, грозящие падением, если я за них зацеплюсь. Я рефлекторно свожу колени вместе, рассчитывая, что это поможет мне контролировать скорость перемещения. В действительности я только ограничиваю себе подвижность. Кроме того, я рискую натолкнуться на соседей, которые дожидаются такси или выгружают из машины покупки (либо наблюдают, как это делает за них привратник). Мне хотелось бы притормозить и поздороваться — проявить дружелюбие. Не надо. Не останавливайся. Никакого визуального контакта. Не заговаривай. Они и так видят, что тебе тяжело: у тебя же трость в руках. Они поймут. Я захожу в подъезд и делаю еще поворот — теперь налево, к служебной лестнице, ведущей в подвал.

И за этим прогоном сквозь строй следует — вы не поверите — час физиотерапии.

Тренировка корпуса, скручивания, подъемы, велосипед, «стульчик» — мы всегда начинаем с самого веселого.

— Так, идешь сюда. Таз вперед, плечи назад, не приволакивай левую ногу, — командует Райан.

Но стоит мне сосредоточиться на левой ноге, как сгибается правое колено. Черт!

— Все нормально, позднее поработаем и над этим, — говорит Райан.

Послушный ученик, я тружусь в поте лица, но все равно шатаюсь и раскачиваюсь при каждом шаге.

Райан расстилает на полу резиновый коврик и говорит:

— Тянемся к пальцам ног. Правое колено вверх, левая нога внизу, дотронуться правой стопой до левой ладони, и наоборот. Двадцать раз.

Мне приходится подробно представить себе это движение, хотя я выполнял его сотни раз. Но я хочу быть уверен, потому что знаю, что будет дальше. Делаем раз. Делаем два. Делаем три. И вот оно — Райан спрашивает:

— Кто был шестнадцатым президентом Соединенных Штатов?

Я хриплю, пытаясь ухватиться за левую пятку.

— Линкольн? Не знаю — я же канадец!

— Правильно. Сколько будет (3×3) — (7+2)?

Он скачет по разным отделам моего мозга, в которых хранится информация. Я задумываюсь и дважды тянусь к левой пятке.

— Ноль, — хриплю я, — дырка от бублика.

Тем временем Райан расставляет полосу препятствий из пирамидок, расположенных на расстоянии двух шагов друг от друга. Они идут зигзагом через весь зал. Я встаю перед первой, нахожу равновесие, делаю широкий шаг и начинаю двигаться вперед. На втором шаге он вступает снова.