Стебиндес гудит как растревоженный улей. Тревога заставляет всех огрызаться, люди становились злее и тупее с каждым часом. Караван, отправленный на запад, не вернулся, и торговцы начали волнения. Крепость послала разведчиков, чтобы успокоить торговцев. Разведчики не вернулись, и крепость закрыли. В округе все чаще видят красные плащи инквизиторов, теперь и город закрыли. На въезд, не на выезд.
Клин думает. Ремесло целителя приносит хлеб и хороший кусок мяса поверх него. Мешая травы и сцеживая отвары для великой и всезнающей госпожи Фуксии он чувствует себя на своем месте. Что бы он не выстроил, отвары он варит качественные и полезные, а стало быть, приносит пользу человечеству, в конце то концов. Но как он будет приносить пользу человечеству, если Стебиндес захватят? Надо уходить.
Несомненно, лучше делать это сейчас, со всем реквизитом.
Но Фуксия намерена быть в крепости, смеется над Клином. Кто возьмет крепость на острове посреди реки.
Кто возьмет крепость на острове посреди реки?
Он смотрит на Фуксию, рыдающую у его шкафа с ингредиентами.
Все так хорошо начиналось.
Работать на Фуксию было легко. Она понравилась ему сразу, как познакомились.
Большой лиловый шатер, в нем дама с соболиными бровями, в невообразимой полосато-пернатой шляпе и с тонким мраморным мундштуком в руке. Перед дамой высокий табурет с бархатной подушкой. Дама, как гласит табличка при входе, рассказывает судьбу по форме стопы.
Под хищным взглядом дамы Клин разувается и ставит ногу на подушку.
Табурет высокий, стоять неудобно.
Это должно внушать неуверенность.
При этом табурет не шатается, это бы указало на бедность гадалки.
Превосходно.