— Слушаюсь, сэр!
Бригадный генерал Томас Пиктон только склонил голову под холодными, словно ледяной град, словами командующего, укоряя себя за длинный язык — возмездие пришло мгновенно.
Он будет командовать в сражении теми, кому предназначена роль обреченных на заклание баранов, причем именно в бою против первоклассной европейской регулярной армии, — такого назначения можно пожелать только самому злейшему врагу!
Вице-адмирал Ольферт Фишер мстительно сжал еще крепкие зубы. В отличный русский бинокль старый датчанин прекрасно видел знакомые силуэты могучих британских линкоров, хорошо освещенных восходящим солнцем. Именно с ними он сражался позавчера у Доггер-банки, и никакой ошибки тут не было.
— Что ж, господа, капризная судьба нас вновь свела с недавним врагом, и грех пенять на нее!
Вице-адмирал с лихой веселостью посмотрел на собравшихся на палубе офицеров. Те, как полагается единокровным потомкам викингов, когда-то наводившим ужас на Англию, ничуть не боялись предстоящего с ними боя — лица всех были невозмутимы, будто они собрались совместно разделить холодный ужин.
— Корабли к бою подготовить! С нами Бог и король!
Отдав приказ, адмирал Фишер снова посмотрел в бинокль — долго и внимательно. Вроде равенство — семь на семь, но британцы сильнее, у них больше пушек. Однако русские их хорошо потрепали, а одной ночи для ремонта англичанам было явно недостаточно.
Предстоящая схватка адмирала не пугала: он хорошо знал, что в районе Дувра находятся два шведских броненосца, «Нарвал» и «Кашалот», и утром пришли еще три русских, что вели ночью ожесточенный бой с прорвавшейся из Портсмута британской эскадрой.
Правда, судя по всему, восточные союзники потеряли один или два этих великолепных корабля. Это не катастрофические, но серьезные потери, которые можно компенсировать.
В Кале находилась в полной готовности пара новейших датских броненосцев — «Элефант» и «Гиппопотам». Так их назвали по велению короля: первый в честь известного датского ордена, а название второго говорило само за себя, ибо, как считали знающие путешественники, в далеких африканских реках нет зверя страшнее бегемота.
Это были еще не все силы, и адмирал Фишер о том прекрасно знал. В проливе постоянно патрулировало два десятка русских и французских паровых кораблей. И пусть они были небольшими, от корвета до минных судов, но их роль в морских боях очень велика, а то и решающая, ибо спасения от их атаки нет.
— Поднять сигнал по эскадре! Напоминание — «стрелять по рангоуту»! Да поможет нам Бог!
Адмирал скривил губы и злорадно хмыкнул. Как только британцы будут «стреножены», как любит выражаться Сенявин, и потеряют ход, превратившись в вооруженные пушками плавающие сараи, то их участь будет предрешена. Самодвижущиеся мины, или торпеды, как их называли сами русские, уже показали себя страшным оружием.
— Русские к полудню будут здесь, сэр!
Генерал-майор Генри Уильям, второй граф Аксбридж, одиннадцатый барон Пэджет, лихой кавалерийский начальник всего на год старше Уэлсли, стоял перед ним в изорванном и прожженном мундире. На правом рукаве виднелось кровавое пятно наспех наложенной повязки.
— Так скоро? — совершенно спокойным голосом, невозмутимо, как и следует хорошо воспитанному джентльмену, спросил командующий — казалось, что это известие не произвело на него никакого впечатления.
— Да, сэр. Еще вчера вечером их колонны выдвинулись из захваченных портов, держа в авангарде несколько полков кавалерии и посаженных на повозки стрелков. Ночной марш совершен в полном порядке и быстро, все наши атаки были расстроены… Сдержать русских не удалось, сэр, — слишком велик перевес в силах, да еще эти чертовы пулеметы!