– Вряд ли это можно назвать одолжением, инспектор. Если вы сделаете официальный запрос, кто-нибудь этим займется. Вам даже не придется просить вежливо.
– Я знаю. Но хочу сделать это неофициально.
Снова повисла тишина.
– Почему?
Макнил вздохнул. У него не было времени для уверток, пришлось говорить начистоту.
– Потому что я получил образец незаконно.
– Это сделает меня сообщником преступления.
– Я пытаюсь схватить убийцу, Том, и времени в обрез.
– Времени для чего? Стать героем?
– Я очень тебя прошу.
– А почему ты не попросишь свою… подругу Эми? Уверен, она с радостью окажет тебе услугу.
Макнил тут же понял, что Том знает о них с Эми, и потому полон яда и злости, как и боялась Эми. Она слишком хорошо его знала. Макнил услышал другой звонок где-то в недрах кабинета Тома, и это дало патологоанатому отличный повод завершить разговор.
– Прости, но мне звонят. Нужно ответить.
В голосе Тома не чувствовалось ни капли сожалений, он просто бросил трубку.
II
Полностью одетый Гарри сидел на краю кровати, с таким бледным лицом, что оно почти светилось в темноте. Пинки сидел совсем рядом, мягко приставив глушитель к шее Гарри. Дрожащими пальцами Гарри поднес телефон к уху и слушал долгие гудки на том конце. Потом раздался голос Тома, сухой и деловой, как заточенный деревянный кол, вонзившись глубоко в живот Гарри и вызвав позыв к рвоте. Для них обоих было бы лучше, если бы Тома не оказалось на месте.
– Доктор Беннет.
– Том, это Гарри.
Пинки наклонился к самому уху Гарри, чтобы все слышать. И услышал радость Тома.
– Привет, – сказал Том. – Это значит, мы снова разговариваем?