III

Эми выключила свет и теперь сидела в темноте. Умом она понимала, что в квартире тепло, но холод пробирал ее до костей, кожа стала холодной на ощупь. Эми крепко сжимала в руке кухонный нож и смотрела на лестничную площадку. Свет снизу отражался искаженным овалом на темном потолке. Если кто-нибудь поднимется по лестнице, она тут же заметит тень. На стороне Эми было преимущество внезапности и позиция наверху. Но прошел час с тех пор, как она позвонила Макнилу, и не было слышно ни звука, она не заметила даже слабой тени или движения.

И это вроде бы должно было убедить ее, что тот, кто обрезал волосы Лин, давно ушел. Но Эми трудно было с этим смириться. Она никак не могла успокоиться. Хотя это и не имело смысла, но каждый раз при мысли о том, что он, вероятно, вошел в квартиру, когда она мылась обнаженной в душе, ей хотелось свернуться в позе зародыша и отгородиться от внешнего мира. Если бы только можно было сделать вид, что ничего этого не случилось, проснуться в новом дне, посмотреть на экран будильника у кровати, а солнечный свет будет просачиваться сквозь щели в занавесках.

Но она знала, что нельзя так просто убежать от случившегося, и потому сидела и ждала, одеревенев от напряжения и холода.

А из темноты с другой стороны комнаты на нее почти с презрением смотрела голова с обрезанными волосами. Ведь раньше Эми не знала страха. Она до сих пор жива. У Эми есть надежда, есть будущее.

Зазвонил телефон, так испугав ее, что она чуть не закричала. Эми схватила трубку. Наконец-то!

– Джек!

– Жаль тебя разочаровывать, но это всего лишь Том.

Но она не была разочарована. Хотя охватившее на миг облегчение тут же отхлынуло, уступив место напряжению и тревоге. Несмотря на попытку говорить легкомысленно, она почувствовала в голосе Тома что-то странное, фальшивое.

– Чего ты хочешь, Том? – вырвалось у нее, хотя она и не хотела грубить.

– Чтобы ты приехала в лабораторию, – ровным тоном отозвался он.

– Зачем?