— Что ж, тайны в этом нет, — сказал он, наблюдая, как я стаскиваю с него остатки одежды, попутно оглаживая его бедра и ноги, — мы с Фрэном с самого детства соперничали во всем. Да, в бою он всегда был удачнее, но в любви победил я. Потому что в любви не нужна сила.
— Как же вы правы, — произнесла я, восхищенно глядя на него снизу вверх, — в любви важна не сила, а кое-что другое…
— И что, по-твоему? — он уже горел от предвкушения.
От предвкушения любовного наслаждения, и от того, что снова подстроит гадость своему другу-сопернику. Какие, всё-таки, жалкие и мстительные эти людишки… Для них удовольствие трахнуть чужую женщину, чтобы досадить её мужчине. Но это хорошо, пусть Бринк думает, что он и тут обошел генерала. Пусть так думает…
— Не хотите прилечь? — предложила я, указывая на кровать. — Так вам будет удобнее, когда я буду объяснять, что важно в любви.
— Давай заберемся в постель, — согласился он, взял меня за плечо и поднял с колен, тут же переместив ладонь на мою ягодицу и сжав через тонкую ткань платья. — Но сначала разденься. Хочу проверить, так ли ты похожа на Сесилию.
«Похожа, и даже гораздо красивее Сесилии», — мысленно ответила я ему, начиная медленно спускать платье сначала с одного плеча, потом с другого.
Когда я обнажила грудь, Бринк не удержался и приласкал меня точно так же, как это сделал Мерсер на пиру.
— У тебя груди больше, чем у моей жены, — сказал клиент, и голос его прозвучал хрипло, — больше, но они такие упругие… соски смотрят вверх, грудь совсем не обвисла… — и он покрутил мой сосок между пальцами.
— Господин… — простонала я, прикрывая глаза, — вы заплатили, чтобы я доставила вам удовольствие, а вместо этого доставляете удовольствие мне… Я смущена…
— Не надо смущения, — он терзал мой сосок всё сильнее, а потом пустил в ход и другую руку, лаская мои груди одновременно, — я хочу видеть не смущенную девицу — их полно в этом городе! — а ту страстную прелестницу, которая поразила нас всех на пиру.
— Вы говорите, как поэт, — я покачала бедрами, позволяя платью упасть на пол.
Член господина Бринка уже бодро торчал, но я медлила прикасаться к нему. Пусть помучается от ожидания.
- Когда я вижу красоту, — жарко зашептал он, увлекая меня к кровати, — я превращаюсь в поэта. А такой красоты я никогда не видел…
«И не увидишь», — пообещала я ему.
Мы добрались до постели, и только тогда Бринк оставил мои груди в покое. Он лег на спину, разведя ноги, и его могучее орудие тут же уставилось на меня своим «глазом». Крайняя плоть поползла назад, всё больше открывая блестящую от предсеменной жидкости головку, и мужчина сделал нетерпеливое движение бедрами.
— Ну же, — с придыханием потребовал он, — возьми моего героя в рот. Ты так сладко сосала Фрэнсиса, пососи и меня.
— Немного терпения, мой господин, — я встала на колени между его ног, лаская его ляжки, поднимаясь ладонями всё выше, и всё ниже опуская голову.
Но когда расстояние от моих губ до открывшейся полностью головки было не больше дюйма, я остановилась. Бринк нетерпеливо вскинул крестец, пытаясь дотянуться членом до моего рта, но я отпрянула.
— Не понял? — прохрипел Бринк, и было ясно, что он уже на грани. — Почему ты убегаешь? Я сказал — сделай как Фрэну.