— Альгильда мне хотела сказать об этом?

— Не знаю, Марк.

— Ладно. Я думаю, не стоит тебе сейчас с Сегестом общаться, кто знает, что у него на уме. Я попрошу Альгильду, и она будет держать нас в курсе дел. Может, ты сможешь даже увидеться с Туснельдой еще раз.

Ахилл мгновенно воодушевился.

— Ты и не представляешь, Марк, как я тебе благодарен.

Валерий хлопнул его по плечу.

— Не стоит благодарности, Ахилл. Все, что возможно, я сделаю. У нас есть заботы важнее.

Довольное лицо эллина мгновенно стало серьезным, и он приготовился внимательно слушать.

— Вчера ко мне приходил жрец, которого мы отпустили после боя у горы, и он рассказал о том, что к мятежу все готово. Я был у наместника и предупредил его, но Вар не желает ничего предпринимать, пока мятеж не начнется, а потом надеется быстро разбить германцев и основательно их пощипать, как несколько лет назад он сделал в Сирии. Все, как и было в истории, которую я знаю, и я не представляю, Ахилл, что тут можно сделать.

Филаид печально покачал головой.

— Тут ничего нельзя сделать, Марк. Очень много людей готовили эту войну, силы земные и небесные приготовили это событие, и у нас нет возможности что‑то изменить. Мы ничего не сможем противопоставить их совместной воле. Мойры, дочери Ночи уже прядут нить нашей жизни, а нам лишь остается понять, куда она ведет, идти по ней и смотреть, чтобы ее не обрубили. Будет то, что должно быть, но если ты поймешь ход событий, то можешь использовать их себе на пользу — так меня учили. Только нам и понимать не нужно, благодаря тебе мы знаем.

Валерий посмотрел на Ахилла внимательно, очень уж странным, знакомым языком он заговорил.

— Учили?

— Да. Когда я жил в Афинах, часто общался с достойным Диогеном Сотером. Ты говорил, что знаешь его.

Буховцев кивнул.

— Знаю, и всегда дивился его мудрости. К тому же римляне говорят — желающего судьба ведет, а не желающего тащит. Ты прав, не будем тратить силы на то, что не можем изменить. Нам нужно позаботиться о себе.

— Нужно. Марк, нам обязательно нужно выбраться из леса. Я не хочу предоставить Туснельду судьбе, и не хочу, чтобы у нее был сын от Арминия.

— Что ты задумал?

— Я вернусь сюда с Германиком, найду дочь Сегеста и сделаю так, чтобы ее сын стал моим сыном, а после, когда ее увезут в Рим, постараюсь забрать в Элладу. Ведь это не противоречит тому, что ты мне рассказал, а значит это возможно.

Валерий только покачал головой.