В палатке Публия Квинктилия было тихо и сумрачно. Когда Валерий подходил к преторию, тучи окончательно закрыли небо, начал накрапывать дождь, и сейчас внутри было слышно слабую мерную дробь от стука капель по кожаной крыше. Из приоткрытого окна задувал поток свежего сырого воздуха, и огонь в высоких бронзовых светильниках мерно подрагивал. Валерий осмотрелся. Вар сидел в кресле с чашей вина в руке. Выглядел он устало, но на Буховцева смотрел с любопытством, указал рукой на кресло около стола.

— Садись трибун. В письме ты просил меня о встрече, говори.

Валерий сел в кресло, поправил плащ и начал разговор.

— У меня есть к тебе просьба, достойный.

Публий Квинктилий удивленно приподнял бровь и пригубил вино из кубка.

— В чем же она?

— Просьба необычная, но только ты можешь решить это дело своей властью пропретора Германии — Валерий замялся, не зная с чего начать, помолчал немного, и продолжил — я хочу взять в жены приемную дочь одного из германских вождей, и прошу тебя, подтвердить мой брак.

Сказать, что Вар был просто удивлен, было бы слабым утверждением. Он отложил кубок и уставился на Буховцева изумленным взглядом. Валерий исподволь наблюдал за ним и видел, как растерянность постепенно проходила, а на лице наместника отобразился активный мыслительный процесс. Квинтилий Вар смотрел уже куда‑то в пустоту и обдумывал услышанное, потом сделал глоток вина и указал на стоящий на столе, кубок.

— Пей, Марк Валерий.

Буховцев отпил немного. На этот раз это был крепкий фалерн с тонким медовым вкусом, и специями. Для этих мест очень хорошее вино.

— Кто она? — спросил наместник.

— Приемная дочь Сегеста, Альгильда.

Вар довольно хохотнул.

— Прости мое веселье Марк Валерий, но я ожидал, что услышу нечто подобное. Уже привык, что в этих краях все крутится вокруг дочерей Сегеста, однако все равно твое решение не понимаю. Я мог бы подумать, что это дань твоей молодости и страстям, что для юнцов важнее расчетов и правил, но ты не похож на такого. Когда в прошлом году Тит Постумий стоял в этой палатке, и пускал слюни по поводу дочери Сегеста, я это еще мог понять. Для юного Тита его желания превыше всего, но ты другой. Скажу тебе откровенно — я давно не встречал такого рассудительного молодого патриция, как ты, поэтому не могу понять твоего решения. Объясни.

Просьба застала Валерия врасплох. Он предполагал, что вопросы у наместника будут, но о задушевной беседе не думал.

— Здесь нет хитрых расчетов, достойный. Дева мне просто понравилась, и не вижу в этом ничего плохого, ведь я молод. К тому же, сам глава семьи и решения принимаю самостоятельно.

Публий Квинктилий улыбнулся и махнул рукой.

— У таких людей как ты и я, расчеты есть всегда, даже если ты не считаешь их такими. Ты же думал, о том, как будешь жить дальше, после возвращения в Рим?

— Думал — Валерий вспомнил свои размышления во время похода к Кратеру Плутона и стал их излагать, стараясь быть убедительным — я знаю, что по возвращении в Город, мне придется жениться, иное просто не поймут. На Сатурналиях я видел много отцов семейств, они видели меня, и найти подходящую партию, было бы не сложно. К тому же, в Риме у меня есть друзья. Все это так, но проблема в том, что за семьей Корвусов стою лишь я один, и в случае брака мне придется опираться на поддержку семьи жены, играть по их правилам, а я этого не хочу. Если так получилось, что я сам себе хозяин, то было бы неплохо этим воспользоваться — Валерий улыбнулся — к тому же, за все время пребывания в Городе я не видел такой прекрасной как девы, как приемная дочь Сегеста, а я, можешь мне поверить, видел и эллинок и дочерей варварских вождей. Кто знает, что готовят нам боги, и пока есть возможность я бы хотел получить лучшее, что можно найти в этих краях.

Вар кивнул.