Валерий сидел в палатке трибунала и не спеша потягивал квас. Вернее то, что получилось, когда он пытался приготовить квас. После долгих объяснений, Авл Маний понял какие ингредиенты нужно искать на рынке в канабе, и даже заинтересовался. К удивлению Буховцева, там нашлись и ячменный солод и ржаной и сама рожь. Римляне ни то, ни другое в пищу старались не употреблять, но для германцев эти злаки были такой же едой, как и пшеница. Сам квас Авл поставил когда Валерий еще исполнял обязанности латиклавия, и потом неделю с подозрением принюхивался к кувшину, где бродил напиток. Получилось хорошо, хотя и не совсем похоже. Покровский квас производства деревни Кленовка был духовитей и забористей, но и это было не плохо. Особенно в свете того, что запасы вина в канабе подошли к концу. Префект Цедиций был прав, хорошего вина в лесах не достать, но сейчас и с плохим были проблемы. Все с нетерпением ждали прихода судов по Визургию. Поэтому "варварский" напиток пошел на ура. По вкусу он был куда приятней местного пива и браги, а по крепости минимум не уступал. Вместо быстро опустевшего кувшина был поставлен второй и сейчас Буховцев допивал остатки первого. Квас выбродил досуха и алкоголь явно ощущался. На столе был нарезан приличный кусок луканской колбасы, приготовленной Авлом Манием из кабанятины. Тоже большая редкость в этих краях. Колбаса была почти несоленая, но щедро напичкана чесноком, травами и вымочена в уксусе. Вкус у нее был редкий, непривычный для человека двадцать первого века, но колбаса точно была вкусной, и куски просто таяли во рту.

Валерий вспоминал три дня, прошедших со времени их возвращения в лагерь. Ту ночь он помнил плохо, настолько тяжелым выдался переход. Легионеры из караульного манипула подхватили носилки с раненым, а их, едва державшихся на ногах, повели к преторию. Там, пока отряд набивал желудки принесенной горячей едой, Буховцев коротко рассказывал Эггию о походе. Префект внимательно слушал, потом махнул рукой.

— Ладно трибун, до завтра. Иди, отдыхай. Выспишься, приходи, я тебя послушаю.

Буховцев побрел в свою палатку, и там, не раздеваясь, лег на ложе и уснул. На следующий день он проснулся знаменитостью. Утреннего звука букцины он не слышал и проснулся к обеду. Встал, и первое что увидел, это хитрую физиономию Мания.

— Проснулся трибун? А я уж хотел идти к медикам. Подумал, может, случилось чего.

Однако лицо Мания выражало не озабоченность, а любопытство и ожидание.

— Я вижу, ты не сильно расстроен? — хмыкнул Валерий.

— Да как сказать, трибун — Авл хитро усмехнулся — Нерий уже всем рассказал о походе и битве на холме. Так что ко мне с утра подходят — что ты, да как? Я уж здесь спрятался.

— Переживают?

— А то. В кои веки в легион трибун приходит, который не в третьей линии стоит, а как в старые времена вместе с войском бьется. Опцион говорил, схватка короткая, но жаркая была, а вы с центурионом их фланги прикрывали — на лице Мания и в его голосе промелькнула легкая зависть.

— Так и было Авл. Меня там едва не прирезали, но схватка и вправду была хороша, а парни у опциона и того лучше. Сходи, позови его, если свободен. Пусть подождет меня у трибунала.

Маний кивнул и исчез за пологом палатки, а Валерий умылся, осмотрел раны. Царапины действительно зажили, покрылись коркой и чесались неимоверно. Это, пожалуй, было единственное неудобство, и он сделал вывод, что медицина здесь не так уж и плоха. Буховцев привел себя в порядок и отправился к Эггию. Префект вероятно, уже вытряс из Нерия все, и теперь горел желанием узнать его версию событий.

Короткий поход к преторию через Виа Квинтана Валерия обескуражил. Он уже привык, что после поединка с Филаидом местное воинство, от центурионов, до легионеров относилось к нему положительно, но сейчас было нечто другое. Центурионы прерывали занятия и приветствовали его салютом, за ними следовали и легионеры. Буховцев едва успевал отвечать и добрался до претория через лес поднятых рук. Он был озадачен. Только этого не хватало. В его делах популярность и следующее за ней внимание были не нужны. И предпринять тут ничего нельзя. Ладно, будем думать, что скоро он им надоест и проблема разрешится сама собой.

Эггий встретил его кубком вина и сразу усадил в кресло.

— Давай трибун, без церемоний. Нерий все, что мог мне уже рассказал, но он не ходил на холм. Что там было?

— Это сложно описать префект. Странное место, но точно не варварское капище. Ничего варварского там нет. За холмом ровный провал в земле, весь в каменных глыбах, и из него идет свет. Жуткое место. Я потом допросил жреца, который привел германцев, и он сказал, что место чужое для них, и они сами его бояться. На их жрецах лежит обязанность охранять это место от местных германцев, или местных от него. Это уж как понимать.

— Оно только для германцев опасно?

— Для всех людей.

Луций Эггий задумчиво теребил короткую седую бороду.

— А что сказал Филаид?