— Стараюсь держаться подальше, потому что как вариант, у меня возникает неистребимое желание свернуть такому человеку шею.

Маг рассмеялся.

— Я так понимаю, что после короткой встречи с вами, у этих ребят пропадает желание для дальнейшего общения.

— Почти всегда — Буховцев хмыкнул.

— В этих людях много от животного, опасность они чувствуют сразу, поэтому без нужды рисковать никогда не будут. Моральных установок, понятий "хорошо", "плохо" у них нет. Как и всякая животина, они просто берегут свою жизнь.

— А как вы обходитесь с такими людьми?

— К нам, Валерий Александрович такие и близко не подходят. Если же вдруг они бывают недогадливы и настойчивы, то мы просто смотрим их пацер. Может, этот человек по своей судьбе полезен для мира, хотя такое бывает редко. Обычно, его можно убить без особого вреда, что мы и делаем.

Валерий сделал заметку для себя. Убить и все, как просто. Маги не сильно мудрят с решением своих проблем. Между тем Лютаев продолжил.

— Плохи или хороши, они все‑таки люди, у них есть своя судьба в мире людей, и они могут быть полезны. Им, как и всем, дается часть знания нашего мира, которую знают только они. Силы же чуждые людям, чужды им изначально.

— Часть знания? — Буховцев посмотрел на Лютаева. Тот кивнул.

— Да, совсем небольшая часть. Впрочем, это от человека зависит. У кого‑то этих знаний много, у кого‑то всего одно. Обычно человек считает, что это знание естественно и его знают и все другие, но со временем понимает, что на самом деле это не так.

Разговор уходил в сторону. Все это было конечно интересно, но сейчас Валерия занимало другое, и он решил вернуться к началу разговора.

— Так что‑то поменять в судьбе очень сложно? — снова спросил он.

— Я же говорил — нужно меняться самому, или пройти через испытания, которые человеку выпадают. Но испытания, они вообще все меняют. Испытания, это как узел или перекресток на пересечении линий жизни. Человек здесь что‑то теряет, что‑то получает взамен — он внимательно посмотрел на Буховцева — не знаю, о чем вы думаете, Валерий Александрович, только помните, испытания должны быть предназначены для вас судьбой, не нужно самостоятельно искать приключений на свою задницу — внимательно посмотрел на Валерия и добавил — и давайте на этом остановимся. Вы и так узнали много такого, что вам пока не нужно.

Они тогда о многом еще говорили, но сейчас Валерий жалел, что прервал рассказ Лютаева. Он оторвался от воспоминаний и погрузился в раздумья. Что же такого у него есть в общении с миром, что даже маги не могут общаться с камнем, а он может? Загадка. И что будет после этого с ним? Буховцев вспомнил свои ощущения на холме прошлой ночью, и еще раз уверился, что что‑то будет. Такое не проходит бесследно.

Он сидел еще долго, вспоминал, перебирал факты, строил догадки, прикидывал свои планы на ближайшее время. Когда над холмами стала пробиваться блеклая полоса рассвета, Валерий ощутил какую‑то усталость и опустошенность. Мысли в голове уже путались. Единственное твердое решение, которое он принял, это было обещание самому себе рассказать о будущем Ахиллу Филаиду.

Вскоре проснулись Ахилл и Нерий, а Валерий снова отправился спать, на этот раз до вечера. Они отсыпались и отъедались на поляне весь день. Выходили лишь на разведку и охоту. Разведчики прочесали окрестности, но ничего, кроме кабаньего стада не обнаружили. Погони не было. К вечеру проснулся Гетулий и сразу попросил еды. Ответом ему был дружный смех.

— Ешь, Децим, больше ешь, раз уж вернулся к нам из царства Плутона. Там‑то тебя вряд ли кормили.

Гетулий сначала ничего не понимал, потом выдавил улыбку, и стал не спеша набивать рот.

Отряд снялся со стоянки перед рассветом, а с первыми лучами Солнца они уже шли в лагерь. Это был, наверное, самый тяжелый переход за все время римской службы Буховцева. С носилками и раненым они поднимались на холмы и спускались в долины, брели по крутым тропам на склонах холмов, но дошли без приключений. После дня перехода, уже в сумерках, за расступившимися деревьями показались стены лагеря девятнадцатого легиона.