Так продолжалось до полуночи. Люди не имели ни малейшего понятия о том, где находятся. Шеклтон решил, что они должны быть достаточно далеко от берега, чтобы лечь в дрейф. Крин и Маккарти осторожно пробрались в темноте к мачте, сняли главный парус и кливер, а затем подняли кливер на грот-мачту. «Кэйрд» развернулся по ветру, и долгое ожидание рассвета началось.

Оставшаяся часть ночи казалась вечностью, состоявшей из мучительно долгих отдельных секунд, которые медленно превращались в минуты, а минуты тянулись и складывались в часы. Ожидание сопровождалось такими пронзительными звуками ветра, каких они еще никогда не слышали за всю свою жизнь.

Наконец наступил рассвет 9 мая, но это был не настоящий рассвет. Черная пустота ночи постепенно сменилась густой серой пеленой. Какова реальная скорость ветра, никто не знал, но предполагали, что явно не меньше шестидесяти пяти узлов. Путь, проделанный ими по морю, был просто ужасным, но теперь к нему прибавились огромные волны, идущие с запада к земле. Они вздымались ввысь на целых сорок футов, а то и выше.

«Кэйрд» с его крошечным рваным триселем[39] почти сдувало ветром, забрасывало на верхушку каждой новой волны. То и дело он сотрясался под свирепым натиском бури. Казалось, чудовищной силы ветер мог с легкостью содрать тряпичный настил. При такой буре тяжело было даже дышать, кислорода не хватало, его вытеснила субстанция из дождя, снега и водяной мороси, поднимаемой ветром с поверхности моря.

Зона видимости сузилась до небольшого участка вокруг шлюпки, но и здесь смотреть мешал туман.

За границами видимости мир для людей в шлюпке заканчивался. Они не имели ни малейшего понятия о том, где находятся, и это было особенно мучительно. Но точно знали одно: где-то с подветренной стороны скалы Южной Георгии возвышаются над водой.

Хотя это казалось невообразимым, утром ветер действительно усилился и к полудню дул с юго-запада уже со скоростью около восьмидесяти узлов. Не могло быть и речи о том, чтобы приготовить какую-то еду, тем более что они все равно не могли есть. Их языки опухли от жажды, а губы потрескались и кровоточили. Все, кто хотел, могли есть холодные пайки; некоторые пытались жевать небольшие куски, но им не хватало слюны, чтобы нормально глотать.

«Кэйрд» был развернут по ветру. Но они внимательно высматривали за кормой островки или опасные рифы, из-за которых вчера пришлось остаться на плаву. Все утро они ощущали близость острова и постепенно приближались к нему. Это было понятно по гулу ветра, и люди скорее чувствовали, чем слышали, как огромные волны, разбиваясь о берег, рождают множество шоковых толчков, раскачивающих шлюпку.

Примерно в два часа дня они наконец поняли, где находятся. Порывы ветра слегка прорвали плотные облака — и показались две зловещие вершины, которые возвышались над скалами, спускавшимися к морю. Стало ясно, что они приблизительно в одной миле от берега, может, чуть больше.

И самое страшное, в то же мгновение совсем недалеко от шлюпки они увидели линию береговых волн — место, где волны закручивались в чудовищные гребни и с огромной скоростью мчались к земле. Казалось, что все — ветер, течение и даже море — объединилось в едином порыве уничтожить их маленькую шлюпку, которая до сих пор преодолевала все препятствия на своем пути.

Им ничего не оставалось, как поднять парус и попытаться отплыть от берега. Но это было невозможно. Нашлась бы вообще такая шлюпка, которая справилась бы с таким сильным ветром? Не говоря уже о «Кэйрде».

Шеклтон ринулся к корме и перехватил румпель у Крина. Затем Уорсли с Крином, пытаясь добраться до мачты, на животе поползли по палубе. Встать было нельзя — их могло смыть волной или сбросить порывом ветра за борт. Добравшись до мачты, они осторожно поднялись. Ветер был настолько сильным, что они едва смогли снять кливер. Но спустя несколько минут им это все же удалось, и «Кэйрд» тут же скатился по волнам вниз. Крин и Уорсли быстро привязали кливер к форшлагу.

Чтобы поднять основной парус, требовалась помощь Маккарти, поскольку мощные порывы ветра вырывали его из рук.

Вскоре удалось закрепить и его, и бизань. После этого Шеклтон развернул «Кэйрда» на юго-восток, и тут мощный удар ветра едва не перевернул шлюпку. Шеклтон крикнул, чтобы Макниш и Винсент сдвигали балласт. Из последних сил, ползая на коленях, они перетаскивали злосчастные камни на правую сторону до тех пор, пока «Кэйрд» более-менее выровнялся.

Он попытался идти дальше, но первая же волна снова остановила его. Волны заливали шлюпку с такой силой, что дерево у кормы слегка разошлось, и сквозь щели полилась вода. Шлюпка снова качнулась вперед, и снова на нее накатила волна. Так повторялось бесконечно. Еще немного, и вода либо пробьет палубу, либо сломает мачту, думали все.

Теперь вода поступала в шлюпку и сверху, и снизу.

Она поднималась так быстро, что два человека, постоянно откачивавшие ее, уже не справлялись, поэтому Шеклтон отправил всю команду им на помощь. Трое работали на помпах, двое вычерпывали воду двухгалонным котелком для похлебки. Последний член команды должен был заменять того, кто падал с ног от изнеможения.

И несмотря на предпринимаемые усилия, они все еще стояли на месте. В облаках иногда появлялись разрывы, и в эти моменты люди видели, что берег все так же близко, как и раньше. Спустя час самые страшные опасения подтвердились: ни одна шлюпка не способна противостоять такому сильному шторму.

Шеклтон был уверен, что конец близко. Однако они продвигались вперед, незаметно смещаясь к береговой линии, тем не менее приближаясь к ней все ближе и ближе.

Оценить ситуацию они смогли после четырех часов, когда появился длительный просвет в облаках и стал виден большой скалистый пик высотой около двух тысяч футов слева по курсу. Это был остров Анненкова, чьи горные вершины хорошо просматривались за пять миль от берега. Остров лежал прямо по курсу.