Между тем ситуация с водой была намного серьезнее, чем им показалось сначала. Солоноватый вкус — это еще полбеды, но она была загрязнена отстоявшимся осадком и волосками оленьих шкур, которые каким-то образом попали в бочку. Эту грязную жидкость приходилось процеживать через аптечную марлю, и только тогда пить, но из-за соли она лишь усиливала жажду. Кроме того, Шеклтон снизил ежедневную порцию воды до половины чашки, а также отменил порцию горячего молока в начале каждого ночного дежурства. Днем он объявил, что команда будет получать похлебку только два раза в день.

Весь день нарастало ощущение, что они вот-вот должны увидеть какой-то знак приближения земли — птиц, водоросли или что-нибудь еще. Но ничего такого не было. К вечеру ожидание сменилось чем-то, похожим на опасение странного парадоксального характера.

По оценке Уорсли, они находились примерно в пятидесяти милях от берега. Но его расчеты могли быть не совсем верны, а значит, оставался шанс, что они намного ближе.

На западном побережье Южной Георгии не существовало никаких поселений, поэтому даже не стоило говорить о маяках или буях, по которым они могли бы ориентироваться. На самом деле и по сей день западное побережье Южной Георгии до конца не изучено. Поэтому они вполне могли врезаться ночью в землю — внезапно и катастрофически.

Однако это страх удивительным образом уравновешивался другим страхом: что они ночью могут просто проплыть мимо, не увидев остров и никогда об этом не узнав. И действительно, это уже могло произойти.

Теперь вокруг царила кромешная тьма, и «Кэйрд» плыл на востоко-северо-восток, подгоняемый ветром по левому борту. Красными от соли глазами все напряженно всматривались в темноту в поисках туманного контура земли. Внимательно прислушивались в надежде услышать какой-нибудь необычный звук вроде звука волны, разбивающейся о рифы. Но видимость была хуже некуда: тучи закрывали звезды, а по поверхности воды стелился туман. Они слышали только стоны ветра и тяжелые всплески волн.

Жажда обостряла ожидание, каждая прожитая минута казалась часом. Но несмотря на дискомфорт и неуверенность, люди с трудом подавляли в себе возбуждение и волнение. На каждом дежурстве теперь говорили о том, как скоро они доплывут до китобойной базы и каково будет, наконец, помыться, надеть чистую одежду, уснуть в настоящей кровати и поесть за настоящим столом.

Проходили часы, но по-прежнему ничто не свидетельствовало о приближении к берегу. В четыре часа утра, во время дежурства Уорсли, Шеклтон остался с ним на корме, чтобы следить за появлением земли. Они плыли со скоростью три узла и к шести часам утра должны были находиться менее чем в пятнадцати милях от берега, но все еще не видели ни кусочка льда, ни водорослей.

Наступило семь часов. От берега Южной Георгии их должно было отделять всего двенадцать миль, но по-прежнему не было никаких признаков приближения земли. Ожидание постепенно стало сменяться нарастающим напряжением. Некоторые из вершин Южной Георгии достигали десяти тысяч футов в высоту. Они уже должны были показаться на горизонте.

В восемь часов Шеклтон заступил на дежурство, хотя никто уже не думал о чередовании дежурств. Все с надеждой и волнением смотрели по сторонам. Но видели только море и небо, как всегда.

К девяти часам Шеклтон отправил Крина готовить похлебку. Когда она была готова, все быстро поели и вернулись на места, чтобы продолжить наблюдение.

Наступило странное время стремления и ожидания, усугубляемых мрачными невысказанными сомнениями. Все должно было закончиться очень скоро. Это хороший повод для радостного волнения, и даже ликования. И все же внутри каждого из них звучал недовольный голос, не желавший умолкать: они могли искать напрасно. Если там был остров, они должны были заметить его несколько часов назад.

Затем, примерно после половины одиннадцатого, Винсент увидел небольшое скопление водорослей, а через несколько минут в небе пролетел баклан. Надежда вспыхнула с новой силой. Бакланы редко залетали дальше, чем на пятнадцать миль от земли.

Вскоре туман начал постепенно рассеиваться. Рваные облака все еще проносились недалеко от поверхности воды. Однако видимость уже была намного лучше. К полудню туман почти полностью исчез. Но, куда ни глянь, простиралось бесконечное море.

Земля!

Это был голос Маккарти, голос сильный и уверенный. Маккарти указывал прямо вперед по курсу. И там действительно была она. Черные мрачные скалы с белыми пятнами снега, лежавшего на вершинах. Они хорошо просматривались сквозь облака и находились примерно в десяти милях от шлюпки. Через мгновение облака, как занавески, поплыли по воде и скрыли от людей этот невероятный вид. Но такие мелочи уже не имели значения. Земля была там, и они ее видели.