Глава 36

Утро 6 мая началось ужасно. С северо-запада дул ветер со скоростью примерно пятьдесят узлов, а «Кэйрд» шел наперекор ему, пытаясь удержать северо-восточный курс. Волны по-прежнему захлестывали истерзанную шлюпку.

Но это не имело особого значения. Измученные почти до потери сознания, насквозь промокшие люди продолжали бороться. За ночь поведение волн существенно изменилось. Тринадцать дней люди страдали от почти непрекращающихся бурь, а теперь снова попали в эпицентр неконтролируемой морской стихии. Они ужасно ослабели, сил хватало лишь на то, чтобы терпеть сваливавшиеся на них несчастья.

Вряд ли на Божьей земле есть существа, которые не пытаются бороться за свою жизнь, каковы бы ни были их шансы. Все члены команды чувствовали себя примерно так же. Они были охвачены злостью и решимостью довести экспедицию до конца любой ценой. Они чувствовали, что заслужили это. Тринадцать дней они боролись со страшными несчастьями, которые посылал им пролив Дрейка, и сейчас, видит Бог, они заслуживали шанса справиться со всем остальным.

Решимость усилилась, когда Уорсли удалось уточнить их местоположение. Они находились на 54°26′ южной широты и 40°44′ западной долготы. Если расчеты были верны, то это всего в девяносто одной миле от западной оконечности Южной Георгии, и уже совсем скоро должны были показаться первые признаки земли — водоросли или плавающие коряги.

Но будто в насмешку над их решимостью все утро буря грозно набирала силу. К полудню она стала настолько мощной, что Шеклтон посчитал безрассудством продолжать борьбу, несмотря на уговоры Уорсли. В час дня он отдал приказ лечь в дрейф. Спустили паруса. Снова подняли кливер на грот-мачте и отдались на волю волн.

Все опять стали угрюмыми, даже Шеклтон, который с самого начала делал все возможное, чтобы поддержать в людях боевой дух, дабы избежать конфликтов. Всем казалось, что это уж слишком — находиться настолько близко, может, всего в одном дне от цели, и вдруг остановиться.

Напряжение Шеклтона было столь велико, что он взорвался из-за пустяка. Небольшая птичка с коротким хвостом внезапно появилась над шлюпкой и начала раздражать всех, летая вокруг, словно комар. Несколько минут Шеклтон терпел, а затем вскочил на ноги, крича на птицу и яростно размахивая руками. Внезапно он понял, какой ужасный пример подает остальным, и вернулся на место с удрученным видом.

Оставшаяся часть дня прошла без инцидентов, пока ближе к наступлению сумерек Крин не начал готовить похлебку. Через пару минут он позвал Шеклтона вниз и дал ему чашку с водой на пробу. Шеклтон немного отхлебнул, и его лицо стало очень серьезным. Вода во второй бочке, упавшей в море во время загрузки «Кэйрда», оказалась грязной. У нее был ни с чем не сравнимый привкус соленой морской воды, которая, по всей видимости, просочилась внутрь. Более того, бочка была почти наполовину пуста, а значит, очень много воды вытекло.

Крин спросил Шеклтона, как ему поступить, и тот довольно раздраженно ответил, что они ничего не могут сделать, раз это последний запас воды, придется его использовать.

Крин принялся варить похлебку. Когда она была готова, все осторожно начали ее пробовать, но чуда не произошло — похлебка имела очень неприятный соленый вкус.

Для Шеклтона это означало одно: надо спешить. Как только стемнело, и Уорсли встал у румпеля, Шеклтон пришел к нему на корму, чтобы обсудить сложившуюся ситуацию. По словам Шеклтона, запаса еды хватало на две недели. Но воды оставалось меньше чем на неделю, и она была почти непригодной для питья. Поэтому следовало как можно быстрее доплыть до земли.

Неизбежно вставал вопрос: удастся ли им добраться до Южной Георгии? Шеклтон спросил Уорсли, насколько точны, по его мнению, последние расчеты? Уорсли пожал плечами. Если повезло, то погрешность составила максимум десять миль, но всегда существовала вероятность ошибки.

Оба знали, что кроме двух крошечных островков в Атлантическом океане между Южной Георгией и Южной Африкой на расстоянии около трех тысяч миль больше нет ни клочка суши. Если из-за просчетов во время шторма они пропустили остров, второго шанса у них не было. Земля находилась с наветренной стороны, и они не смогли бы до нее добраться. Они не должны были пропустить ее.

К счастью, когда наступила ночь, буря, пришедшая с северо-запада, слегка утихла, и небо стало проясняться. В час ночи Шеклтон решил, что теперь вполне безопасно продолжать путь, и они снова взяли курс на северо-восток.

Сейчас самой главной задачей было узнать их местоположение, но вскоре после рассвета все вокруг накрыл плотный туман. Смутно виднелись лишь контуры солнца. Уорсли все утро держал секстант под рукой, надеясь, что туман рассеется. После нескольких часов ожидания он достал дневник и почти в отчаянии написал: «Самые неблагоприятные условия для замеров. Туманно, и шлюпка прыгает как блоха…»

Обычно, для того чтобы сделать замеры, нужно сопоставить с помощью секстанта периметр солнца с горизонтом. И сейчас Уорсли, силясь хоть что-нибудь разглядеть сквозь туман, пытался найти центр солнечного диска. Он снова и снова делал расчеты, чтобы, основываясь на среднем результате из всех полученных, прийти к более или менее точным данным. Наконец удалось определить, что они находились на 54°38′ южной широты и 39°36′ западной долготы, в шестидесяти восьми милях от берега Южной Георгии. Но Уорсли сразу же предупредил Шеклтона, чтобы тот не сильно доверял этим расчетам.

Изначально они планировали обогнуть западный берег Южной Георгии, пройти между островами Уиллис и Берд, затем повернуть на восток и плыть вдоль берега до китобойной базы в Лит-Харбор. Но этот план напрямую зависел от точности расчетов и не учитывал нехватку воды. Сейчас не имело значения, где именно они причалят, главное было — поскорее оказаться на земле. Поэтому они взяли курс на восток в надежде, что подойдут к западному побережью острова, неважно куда.