Глава 14
– Ма-ать моя женщина! – что есть мочи орет Кристина и стопорится на пороге, двумя руками хватаясь за грудь в области сердца.
Вздрогнув, шумно выдыхаю и укоризненно зыркаю на нее. Ловлю взглядом циферблат настенных часов, осознаю, что у меня критически мало времени, и возвращаюсь к зеркалу.
Из отражения на меня смотрит совершенно другая Алена. После дешевого тоника волосы приобрели противный каштановый оттенок. Выцветший, скучный. С сероватым напылением, будто после нашествия моли, отлупившей крылышками мою многострадальную голову и оставившей темноватые следы. Еще и пряди окрасились неравномерно – слишком густые. Я похожа на пятнистую, выгоревшую на солнце мышь. Надеюсь, тоник смоется без проблем, а то мне на пары после собеседования успеть надо. Хотя бы на последнюю…
– Знаете, если вам негде переночевать, то обратитесь в приют для бездомных. Ну, или в соцслужбы, – обходит меня соседка по комнате. – Как вы забрались в общагу? И к нам в комнату?
Небрежно бросает сумку на кровать, а сама глаз с меня не сводит.
– Куда-куда мне обратиться? – скептически тяну я, собирая волосы и закручивая их в тугой пучок. – Кристина, ты совсем? Или я храплю слишком громко, что ты хочешь от меня избавиться и подыскиваешь способы? – хихикаю шутливо.
Беру жменю шпилек и невидимок. Закрепляю ими круглую лепешку на макушке, больно царапая металлическими кончиками кожу. Приходится вонзить в себя целый вагон железа, чтобы прическа не распалась и выглядела при этом прилично.
– Алена? – недоверчиво уточняет Крис.
Окидывает меня долгим, изучающим взглядом. Вонзается в мое лицо.
– Заболела?
Прикладываю руки к щекам, не сразу понимая, что она имеет ввиду. Но, осознав, прыскаю от смеха. В очередной раз за это утро «любуюсь» собой в зеркале. Сегодня у меня был «макияж наоборот». Обычно его наносят, чтобы стать красивее и эффектнее, но я с противоположной целью использовала тени, невзрачные матовые, и пудру, на два тона светлее от нужной мне.
– Переборщила немного, – морщусь, а потом подмигиваю себе же в отражении.
Белое с сероватым налетом лицо смотрится болезненным. Блеклые губы теряются, зато брови широкие, дорисованные тушью, густые, разве что на переносице не сходятся в одну линию. Я как внучка Брежнева, окунутая физиономией в муку.
– А ты куда такая… красивая? – Кристина опускает взгляд на мой наряд, и в этот момент я по-настоящему пугаюсь, что ее сердечный приступ схватит. Все-таки она тоже дизайнер, натура творческая, а я своим внешним видом буквально топчу ее чувство вкуса.
– На собеседование, – разглаживаю воротник бежевой блузки. Ее я, кстати, из своих "эксклюзивных" запасов выбрала. Но спрятала под безразмерным шерстяным свитером. Я его у папы давно отобрала, еще до его отъезда в Италию, чтобы дома зимой носить. В нем удобно и в сад можно выбегать без пальто. А с собой прихватила на случай, если в общаге отопление вовремя не включат. Ну и… потому что по папе скучаю, а так он вроде рядом. На важном собеседовании меня незримо "поддерживать" будет, правда, на самом деле он скорее ремня бы мне всыпал за этот маскарад.
– А у уборщиц бывает собеседование? – кивает на мою юбку. – И тряпка, чтобы полы мыть, всегда с собой, только зачем ты ее на себя нацепила?
– Я бы попросила проявить немного уважения к моему таланту! – несерьезно отчитываю ее, делая обиженный вид. – Я к Сокульской.
Я веду руками по бывшей невзрачной простыне. Она много потрясений испытала за минувшую ночь. Сначала была разделена на лоскуты, а потом сшита в сплошное «солнышко». И превратилась в длинную, до середины лодыжек, юбку, скрывающую очертания моих бедер.