Не ответил.

А ведь заглянет. Нет, не сам, чужими глазами, пересчитает всех студиозусов, вынесет самых подозрительных в особый список… мало им беды…

– Есть надежда, что Илья Мирославович… в себя вернутся?

Фрол покачал головой: слишком долго душа мальчишкина под гнетом чуждой жила, чтобы выпрямиться.

– Возможно, со временем он научится говорить, есть сам… ходить наново… и разум вернется к уровню дитяти, но не больше. Память и вовсе…

– Что ж, может, оно и к лучшему… в монастырь?

– Пожалуй, что так.

– Нет. – Царь покачал головой. – Пойдут слухи, что я родича придушил потиху. Пусть тут живет, при тереме. Нянек, мамок сыщем…

А заодно тех, кто приглядит, чтоб взаправду не вернулся Илья Мирославович в разум свой.

Пускай. Глядишь, и вправду не обидят, не при людях, что восславят доброго царя, который к скорбному родичу мягок.

– Я хотел о другом поговорить… я слышал о ваших… выборах. – Губы царя дрогнули, сложились в подобие усмешки. – Не вы стали ректором. Но сколь законно это?

– Согласно Уставу Акадэмии…

– Бросьте. Вы сильнейший маг, и место ваше по праву…

Сила не всегда спасет, это Фрол хорошо успел выучить.

– И я мог бы поспособствовать…

– Не стоит.

– Мне нужно немного. Лояльность и…

А слова-то какие выучил. Лояльность…

– Маги не сделают ничего, что пошло бы во вред царству Росскому…

Царь поморщился.