Умирать тоже страшно. Зелье отпускает… иные кричали, бились, но темная вода глотку заливала. А после, со смирением, приходил покой.

Внизу хорошо.

Стоят чертоги о ста десяти столпах. И каждый – резной. В них, в чертогах, горит черное солнце мертвых. И котлы кипят, туманы болотные рождая. В них, в чертогах, кикиморы да навки верные служат… и волосы чешут, и косы плетут…

Сундуки с жемчугами.

С бурштыном морским, который по рекам осетра несут.

С рогами зверей огромных, ноне которых не осталось. Со всяким скарбом – бери и владей… и там, в зале из мертвых костей сотворенном, стоит трон из черепов, а на нем сам Хозяин восседает грозный.

С чужаками он грозен, а тем, кто доброй волей под руку его пойдет, он станет отцом…

Ты же своего отца не знал, Егорушка… а Хозяин сына лишен был… переступи черту, отринь страхи и будешь вознагражден… сядешь по правую руку его… и силу получишь такую, о которой иные люди и мечтать не смеют.

Властвовать станешь над болотами.

Озерами.

Ключами да реками. Над водами всякими, которые из земли родятся.

– Н-нет! – Егор немалым усилием воли закрыл глаза.

Он человек.

И человеком останется. Хватит… он и без того довольно ошибался.

– Вы все одно умрете, – мягкий голос девы проникал в самую душу. – Все вы, тут стоящие… вы пришли незваными. И болото поглотит вас, да так, что не останется ни памяти, ни костей… так чего же ты, Егорушка, цепляешься за глупую честь?

За тех, кто тебе чужой?

Отринь.

Отступи.

Позволь помочь себе… и там, после смерти, будешь награжден.

– Нет, – второй раз отказать той, которая больше не казалась красивой, было легче. Теперь Егор видел и мертвенную бледность ее лица, и синюшные пятна. И слышал запах – застоявшейся воды, травы, которая в этой воде гнить начала…