– Что ж, удивляться-то. Повезло.

       – Говорила с профессором Джимом, помниться ему последнее, что видал харизмата и лаборантку. Говорит, к лесу они бежали.

       Я похолодела.

       – Я ничего никому не скажу. Выведи меня на харизмата, – в глаза попросила Стогова.

       Я молчу.

       – Время тебе час. Ждать буду у калитки дома.

       Встала и пошла.

       А я бегом к Петру, в ноги упала, рассказала. Он на улицу бросился, вернулся бледный.

       – Учуял, – говорит. – За ней пойдёт. Она тело его увезла, по следу двинется. Ты здесь Лукишна сиди. А я пойду, – и ушёл. 

        Воротился к вечеру, уставший, с пустыми глазами.

       – Всё, – вздохнул. – Конец деревеньке.

       Я зарыдала:

       – Неужто снова?

       – За Катериной бросился, а там, на дороге участковый местный увидал его, и стрелять давай. Тут и люди, кто с вилами, кто с лопатой. Он и не нападал, вот только когда пуля прошила, то свет искрами в разные стороны, да и в людей… – Петро вздохнул

       – Где он?

       – У крыльца.

       Я вышла. Харизмат тихо выл. Я платок накинула и в деревню.

       – Куда ты, заразишься! – вслед мне кинулся Петро. Но я уже бежала. По домам заглядывала – нет никого. В последний дом заскочила, а там девчонка сидит. Схватила её на руки, и бежать, а они уж от избы Катерининой идут стайкой, меня увидели и следом бежать. Тут и харизмат объявился. Не дал нас догнать, защитил. А я хоть одну душу да спасла. На следующее утро деревенька пропала. Вот и вся история.

       – А в Севольном, это он тоже нечаянно заразил? – скривил губы Кузьма.

       – Нет. Я ж, почему рыжую вывезла. Когда к Марии пришла, та на давление жаловалась. Пока мы с журналисткой говорили, видела я, как к ней доктор пришел. Все ничего, да вот только узнала я его. Калистратов это был.