Серая волчица подошла и села рядом с Кондратом, по морде стекали синие пятна. Тайра заскулив, прижалась к боку Кузьмы.

       Номин всхлипывая, отошла. Еши прижал девушку к себе.

       Кондрат ощутил, как лёд сковывает тело, как медленнее начинает биться сердце, а в горле появляется горечь. Почувствовал, как холодеет бок волчицы.

       Харизмат опустился к сидящим на земле. Вытянулся, преобразился. На Кондрата смотрела неприятная образина, зверская с клыками и светящимися глазами. Зверь наклонился к сидевшими и громко вдохнул в себя. Синий свет тонкими струйками потёк в клыкастую пасть. 

       Горечь пропала, из вен начал выходить свет, кровь снова становилась красной. Потеплела рядом сидящая волчица.

       Харизмат, облизнулся, усмехнулся и взвился ввысь. Через минуту послышался волчий вой и тут же стих.

       – Кондрат, – всё ещё со слезами тихо спросила Номин.

       – Всё нормально, – произнёс майор и посмотрел на Кузьму.

       Кузнец сидел на коленях, обхватив голову руками и раскачиваясь.

       – Он хотел её спасти, – навзрыд произнёс он.

       Кондрат поднялся, подошёл к кузнецу.

       – Ничего уже не изменишь. Вставай. Идти пора. Зато теперь мы знаем, что он может забирать эту дрянь.

       – И возникают тогда новые вопросы, – прижал к себе Номин Еши. – Почему он не спас Дивное?

       Журналистка оттолкнула бурята.

       – Да тут и не нужно гадать. Кто были эти люди в Дивном? Работники института! Те, кто на продолжении двадцати лет издевались над ним, проводили опыты, – она хмыкнула. – Я бы тоже не стала их спасать.

       – Вероятно, – кивнул Кондрат и похлопал кузнеца по спине. – Вставай, Кузьма…

       – Я ж, вот этими руками его… а оно, вишь как… я думал, что спасаю… – он шмыгнул носом.

       В лицо кузнеца ткнулся нос Тайры, она тихо заскулила. 

       Издалека, раздался вой, долгой протяжный, закрутился, заплясал вокруг места, где сидели путники. Все подняли головы.

       – Стая, – дрожа, прошептала Номин.