– Как бы ни так, – засмеялся Васперовский. – Вы уже в этом участвуете, и ответственности на вас не меньше. Это же вы принесли его в НИИ. Могли оставить в пустоши…

       Гробышкин побагровел

       – Я считал, что спасаю его. Женщина, которая родила владыке сына, осталась там, на песке бездыханная…

       – Бездыханная? – усмехнулся помощник. – Да они вообще не дышат! Они же… они… не живые… 

       – Никто об этом не знал, – сжав руки в кулаки, проговорил Гробышкин. – Я поставлю вашу теорию под сомнения, соберём очередной совет и…

       – Поздно, я закрыл врата.

       Гробышкин в очередной раз изменился в лице став мертвенно бледным.

       – И теперь, – продолжил Васперовский. – Если вы их откроете, то будете виновником уничтожения вашей… всех планет и миров. А мы, узнаем, как это работает, а после найдём, как подчинить себе адскую армию. Вот тогда и откроем врата.

       Гробышкин выскочил из кабинета под смех помощника. Всё это время заместитель Калистартов сидел, вжавшись в кресло и боясь поднять глаза хоть на кого-то из начальников.

       В тот же час Гробышкин написал заявление. И покинул здание НИИ.

       А над ребёнком начались опыты. 

       Пять, десять, двадцать лет, тот, кто должен был стать владыкой астрального мира, был узником галактического НИИ. Его держали в полной изоляции, любой, кто входил в камеру погибал. Мощь, источаемая существом, убивала. 

       Однажды в НИИ появилась женщина, представившаяся ответственным работником внешне галактического института пограничных миров, Катериной Стоговой. Они много лет разрабатывали теории и изучали документы, отправляемые НИИ Дивного о существе потустороннего мира. Теперь же она хотела увидеть его вживую. Именно она назвала объект харизматом, из-за способности не только убивать, но и действовать на чувства, эмоции, общее душевное состояние человека и ему подобных. 

– Мы не сможем подчинить его, – произнесла однажды Катерина, смотря, как ходит из угла в угол, в герметичной камере, харизмат. За время, проведённое на земле, он подрос. 

       Джим усмехнулся. 

       – Сможем, если лишим его разума.

       Стогова сощурила глаза.

       – Он живое существо.

       – Мы лишим его разума и навяжем другие мысли, другие чувства и мировоззрение. Мы сделаем его своим парнем.

       – Фантастично.