Последнее изменение было особенно рискованным, учитывая, что совместные действия артиллерии, пехоты и танков были далеки от совершенства, но, к счастью, все обошлось. Атакующие соединения не попали под огонь собственных орудий, а штурмовые группы без труда захватили передовые траншеи врага и смогли продвинуться далеко вперед, сминая бросившихся им навстречу немецких солдат.

Большую помощь в наступлении штурмовых групп оказывали артиллерийские офицеры, специально переданные им по распоряжению генерала Рокоссовского. Находясь на переднем крае наступления, они корректировали огонь батарей, уничтожая огневые точки врага, рассеивая изготовившиеся к контратаке соединения неприятеля.

Готовя это наступление, генералы Казаков и Орел работали не покладая рук, спя урывками по три-четыре часа в сутки. За это им крепко доставалось от Рокоссовского, но его помощники неизменно напоминали своему командиру о боях под Москвой, когда решалась судьба столицы и всей страны.

Казаков контролировал развертывание противотанковых батарей, которые должны были прикрывать от контрудара врага фланги атакующих Синявино войск. Орел пытался добиться согласованности действий танков и штурмовых групп, которым предстояло идти в атаку.

Все это для вновь прибывших подразделений было в новинку, и Орлу с его помощниками приходилось по двадцать раз объяснять новичкам одно и то же. За два дня, отпущенных командованием для подготовки наступления, добиться хорошей слаженности было невозможно, особенно учитывая непростую обстановку в небе в этот момент. Немцы каждый день в том или ином месте наносили бомбовые удары, и тех спокойных условий, в которых Орел готовил своих первых учеников, теперь у него не было.

В столь сложной обстановке очень выручали страстное желание советских солдат и офицеров разбить врага и природная смекалка, которую они проявляли на поле боя. Благодаря этому танки, как обычно, не уходили вперед в гордом одиночестве, а пехотинцы смело шли в атаку, твердо веря, что в любой момент получат огневую поддержку.

У штурмовых групп стало традицией включать в свой состав пулеметный расчет, а если повезет – то и легкую пушку, чей огонь на раз-два уничтожал не подавленные огневые точки врага, доты, дзоты, а также помогал отражать контратаки вражеской пехоты.

Внезапный удар советских войск западнее Синявино перемешал врагу все его карты. Вначале атакующая пехота при поддержке танков перерезала Путиловский тракт, ведущий из Синявино в Анненское, а после и железную дорогу из Келколово в Шлиссельбург.

Подавив сопротивление врага и не останавливаясь на достигнутом успехе, соединения 4-го гвардейского корпуса вышли к западным окраинам рабочего поселка № 6, а также к железнодорожному мосту через реку Мойку. Последний пункт был особенно важен, так как от него железная дорога шла сразу в двух направлениях, на Синявино и на Анненское.

Лишившись столь важной транспортной магистрали, немцы в тот же день попытались вернуть утраченные позиции. Они дважды контратаковали, причем последний раз наступление велось сразу с трех сторон: Мги, Анненского и Синявино, но бойцы 4-го гвардейского корпуса не отступили. Развернув уцелевшие после наступления танки в качестве полевых орудий, они дважды смогли отбить наступление противника.

Когда же немцы намеревались контратаковать в третий раз, защитники моста продемонстрировали противнику, что помимо упорства и геройства у них есть взаимодействие родов войск. Заметив, что противник вновь концентрирует свои силы для новой атаки, специальный офицер связи затребовал у штаба держащей оборону дивизии поддержку артиллерией, а у штаба корпуса воздушного прикрытия.

Благодаря грамотным действиям полковника Максименкова, сумевшего наладить бесперебойную связь передовой со штабами, все было сделано быстро и четко. Место скопления немецких войск было обработано ударами дивизионных гаубиц, а прилетевшие истребители завершили разгром противника.

Конечно, не всегда и не везде советские подразделения действовали так слаженно и четко, как при обороне моста через Мойку. Во время наступления на рабочий поселок № 6 удачно действовавший взвод лейтенанта Никулина захватил батарею немецких полевых орудий. Недолго думая, офицер приказал развернуть орудия в сторону вражеских позиций и открыть по противнику огонь.

Позиция была прекрасной, запас снарядов имелся, и смелые действия Никулина доставили немцам много хлопот. Лейтенант послал в штаб связного с просьбой прислать взвод пехоты для прикрытия, но требуемой помощи так и не получил. Когда же напуганные немцы контратаковали батарею, Никулин был вынужден бросить орудия и отойти, так как не было пехотного прикрытия.

Несколько удачнее действовали и соединения 6-го гвардейского корпуса. В первый день наступления они взяли под свой полный контроль поселок № 7 и даже часть Синявино, но вот к главной цели, Синявинским высотам, не приблизились ни на шаг.

К тем факторам, которые не позволили советским дивизиям добиться больших успехов, можно было смело отнести плохую артиллерийскую поддержку наступательных действий соединений корпуса. В результате обстрела не все синявинские батареи противника были приведены к молчанию. Вместе с тридцатью дзотами, ориентированными на восток и юго-восток, они стали непреодолимым заслоном на пути советских войск.

Также свою лепту в срыв атак советской пехоты вносила вражеская авиация. Висящие над полем боя самолеты-разведчики корректировали действия немецкой артиллерии, от которой полки и дивизии 6-го гвардейского корпуса несли потери.

Хорошо зная подобную тактику противника, генерал Рокоссовский приказал летчикам сделать все, чтобы разорвать эту роковую для советских войск цепочку. Истребители 524-го полка несколько раз вылетали в район Синявино, но полностью закрыть небо в этом квадрате они не смогли, так как постоянно привлекались к выполнению других боевых задач.

Пытаясь вернуть под свой контроль железнодорожный мост через реку Мойку, Линдеман ввел в сражение 28-ю егерскую дивизию. Её полки непрерывно атаковали позиции державших оборону моста советских войск. Не имея полноценной артиллерийской поддержки, пехотинцы из последних сил держались под натиском моторизированных подразделений противника, и только своевременные удары штурмовиков позволяли бойцам отражать атаки егерей.

Помимо самолетов 14-й воздушной армии защитникам моста через Мойку оказывала поддержку и авиация Ленинградского фронта. Прилетевшая из-за Невы эскадрилья пикирующих бомбардировщиков внезапным ударом сорвала подготовку одной из атак 15-го егерского полка, тем самым дав возможность командованию перебросить защитникам моста две роты подкрепления.