И она при случае могла бы воспользоваться этим.
– Итак, – заговорил Энцо, когда понял, что не дождется от нее продолжения разговора. – Расскажи мне все, что я должен знать о своем сыне. И, дорогая, когда я говорю – все, это значит – все.
– Хорошо, – стараясь не выдать охватившее ее волнение, кивнула Матильда. – С чего мне начать?
– Может, с самого начала? С того самого момента, когда ты поняла, что беременна, и решила ничего не говорить мне.
Он сказал, что не простит ее, и явно собирался сдержать свое слово.
Так что ей просто придется смириться с этим.
– Хорошо, – согласилась Матильда и начала свой рассказ.
Энцо не шутил, когда говорил, что хочет знать о Саймоне все до мелочей. Он забросал ее вопросами о том, что их ребенок любил в детстве, какими игрушками играл, какую еду предпочитал. Были ли у него друзья, и как хорошо он спал. Что ему нравилось, и чем он болел. Встретив такой неподдельный интерес с его стороны, Матильда почти расслабилась, охотно рассказывая ему о жизни их сына.
– Ты работала? – под конец спросил Энцо. – А он был в садике?
– Нет. Я полностью сосредоточилась на Саймоне.
– Но я помню, что ты хотела поступить в университет.
Матильда не ожидала, что Энцо запомнит мечты и надежды, которыми она делилась с ним, поглощенная накалом страсти и потрясенная тем, что к ней проявил интерес такой мужчина.
– Я решила повременить с учебой. Саймон был для меня важнее.
– Но ты могла бы совмещать учебу и заботу о сыне. Твоему мужу были по карману и нянечка, и детский сад.
Генри и правда предлагал ей помощь, но она отказалась, потому что ставила интересы ребенка превыше всего.
– Я решила, что для Саймона будет лучше, если я буду проводить с ним все свое время, – натянуто ответила она.
– Но ты хотела учиться. Ты сказала, что мечтаешь об этом.
Он смотрел на нее так пристально, словно видел в ней что-то такое, чего она сама не понимала.
– Да, но я не стала. И какая разница, что я сделала, а чего не сделала? Ты хотел, чтобы я рассказала тебе о Саймоне, а не о себе.
– Но ты его мать. Ты оказываешь на него влияние.