– Много опасней?

– Не знаю. Так определенно трудно утверждать. Наверху хлестких мест вполне достаточно. Разбить байдарку просто и там, и там. Выбраться живым сложней, конечно, в нижних порогах, но не на порядок, нет. Кстати, самое неожиданное – это то, что десять лет спустя многие препятствия стали неузнаваемыми.

– То есть как? – удивилась Вера.

– Вода действительно камень точит. Или обходит препятствие, которое слишком ее тормозит. Тот завал, на котором в прошлый раз распяло мою байдарку, сохранился, но теперь он в стороне от русла. Порог, в котором Вадим во второй раз разбил свою байдарку, я даже не узнал, и только оглянувшись назад, догадался, что это все-таки он, хотя теперь он сделался круче, а в его лотке стало меньше камней.

Если в прошлый раз мы в среднем течении кое-где вброд переходили Кантегир, то теперь, при более высокой воде, это было бы невозможно. И вообще внизу Кантегир собирает столько воды, что при любом ее уровне вброд не перейдешь. Везде, конечно, он красив, несмотря на то, что по некоторым притокам когда-то горела тайга, и там на месте кедровников выросли лиственные леса. Внизу долина делается пошире, но горы по бортам не ниже, это определенно.

И до самого конца меня не отпускало напряжение, все время сидело в мозгу напоминание, что все пройденное ранее еще не гарантирует благополучного завершения пути. Тем более, что нам далеко не сразу стало ясно, отчего происходят опрокидывания. Всего их было четыре. Вот только в четвертый раз я успел увидеть, как оно начинается, и в чем причина.

– И что ты сделал? – спросила Вера.

– Накладной каркас, жестко соединяющий обе лодки. С ним переворотов не было.

– Миша, а что мы все-таки неправильно делали в прошлом походе? И что вы с Мариной сделали, чтобы все получилось? – Вере не терпелось узнать главное.

– Ну, прежде всего, ошибка была в тактике. Байдарки для такой реки слишком легко уязвимые суда. Раз уж шли на них, надо было обязательно просматривать путь, не жалея на это время. Надувные лодки безусловно больше подходят для такого маршрута. Благодаря их меньшей уязвимости и значительно лучшей поворотливости мы почти весь Кантегир прошли без просмотров. Второе – на подходы к самому Кантегиру мы потратили пять дней, а в прошлый раз вдвое больше, и это подталкивало к глупости переть напролом из-за нехватки времени.

Еще одно – все сыпучие продукты – крупы, муку, сахар – мы везли в канистрах. Поэтому из-за намокания у нас ничего не пропало, хотя лодки в порогах постоянно захлестывало водой, и они все время напоминали ванны, налитые водой то до половины, то даже до верху. Вот для того, чтобы все время не мокнуть в воде, мы взяли гидрокостюмы. Без них пришлось бы двигаться медленнее, а рисковать – много больше. Переохлаждение там может наступить очень легко.

– Все, что ты говоришь, так просто, – удивилась Вера.

– Просто, – подтвердил Михаил. – Зато очень важно.

– Ну, несколько часов в день проводить в гидрокостюме не очень просто, – улыбнулась Марина. – Я бы с удовольствием не натягивала его, но Миша не разрешил.

– Ты же сама согласилась, что в них лучше!

– Согласилась, но без всякого удовольствия.

– Тут уж не об удовольствии была речь, а о способе выживания, – возразил Михаил. – Лишь бы не замерзнуть в лодке, а тем более в воде, если окажешься за бортом. Не всегда можно выбраться из нее в два счета.

– А какие пороги оказались опасней всего? – спросила лена.

– Как ни странно, некоторые безымянные, вроде бы и не очень выразительные. В именитом пороге – в третьей ступени Карбайского – мы перевернулись только однажды. А трижды – в двух довольно простых шиверах и одном невысоком пороге. Выходит опять-таки, что самые опасные те, которые сходу недооцениваешь. А несколько водопадных порогов прошли вполне хорошо. Очень красивы были два таких выше устья Самбыла – один прямой, а второй, где река перед высокой скальной стеной метров в восемьдесят высотой резко поворачивает в обратную сторону. Там сначала крутая шивера, потом – быстроток по дуге с наклонной поверхностью, как на вираже велотрека, и, наконец, прыжок в водяную яму с обратным течением с высоты более полутора метров. Красиво – передать невозможно! И чуть дальше – полянка с черникой. Мы не удержались, устроили там дневку.

– А много народу теперь ходит там?