Несмотря на кажущуюся потерю памяти от сладострастия, Галя работала вполне квалифицировано. Демонстрация беспамятности благотворно и безотказно действует на мужчин как прямое доказательство их способностей и компетентности, что приводит ко всё большему старанию проявить себя уже действительно во всем блеске своих возможностей. Пока что они стоили друг друга, но победить в итоге этой игры мог тот, кто сумеет лучше и быстрей подвести партнера к порогу неуправляемости, к излиянию всей еще не израсходованной в схватке части полового потенциала разом, обвалом, потопом. И снова, как и в их первую ночь, в голове Михаила крутилась мысль: «Не давай ей семени! Не давай ей семени!» – не потому, что было жаль этого добра, а потому, что так он вроде бы еще мог считать, что не изменяет Марине.

И первой опять излияниес сока иссякла Галя. Она еще долго приходила в себя, прежде чем сказала:

– Ох, и разделал же ты меня! Жаль только, милый, что ты сам не захотел кончить со мной. Ну что тебе мешало, – а? – упрекнула она.

– Не волнуйся! – успокоил ее Михаил.

– Ну как «не волнуйся»? Может, мне выпить тебя?

Галя хорошо представляла, чем проще простого соблазнить любого мужчину. Она явно не ждала отказа, да и Михаил с удовольствием воспользовался бы ее готовностью ублажить его по высшему разряду, если бы вновь не вспомнилось то, чем он пытался защититься и оправдаться от самообвинений: «Не давай ей семени! Не давай!»

– Я уже насладился тобою, насколько мог, – сказал он вслух.

– Вовсе не насколько мог! – возразила Галя, – насколько себе позволил!

Этого он не стал отрицать.

– Не грусти из-за этого. Не надо думать о происшедшем хуже, чем оно было, – сказал Михаил.

– Но ведь оно действительно было несколько хуже, чем могло было бы быть! Думаешь, мне не хотелось тебя усладить, как ты меня? Очень хотелось! Я ведь не эгоистка!

– Да знаю, что не эгоистка! Меня радовало уже одно то, что ты меня хочешь. Правду тебе говорю. Только какая у нас с тобой может быть гармония? Ты моложе моей дочери. Спать нам это обстоятельство, конечно, физически не мешает, но если говорить о настоящей гармонии, то она возникает не из одного только взаимного сексуального ублажения. Нужны еще и другие компоненты общности воодушевляющего плана – примерно одинаковая склонность к романтизму, сходный менталитет и вкусы к художественным ценностям и ценностям жизни, да мало ли еще какие общие предпочтения, которые могут быть только у сверстников, а не у современников вообще. У сверстников память опирается на одни и те же события, которые сделались исходными или поворотными точками в их общей социальной судьбе, им одинаково дорого то, что будоражило их в прошлом, когда чувств было много, а знаний о жизни мало – как, например, людям моего поколения ничто из современной популярной музыки не может быть значимей, чем старые вальсы и особенно танго. А что, кроме постели, может объединить мужчину и женщину в такой разновозрастной комбинации, как у нас? Мало того, что мы с тобой принадлежим к разным поколениям, так еще и к разным социальным и культурным эпохам. Разное воспитание, разные представления о допустимом для себя и недопустимом. Эстетические вкусы большей частью несходные. Кажется, что все это – пустяки на фоне секса, а на самом деле это корни дисгармонии, из которых рано или поздно, но почти всегда прорастает взламывающий общую почву побег. Сомневаюсь, что это нужно тебе, не говоря уж обо мне. Вот ты – человек искусства. Не видел, правда, какой ты скульптор, но твою среду обитания и профессиональное окружение все-таки представляю. Это, вполне возможно, достаточно интересные люди, но у меня с ними мало общего. А ты ведь привыкла общаться именно с ними.

– Мне от них бывает охота отвыкнуть совсем, – возразила Галя.

– Это – под настроение.

– Не только. И вообще – когда такое настроение случается часто, то хочется изменить обстановку как следует и навсегда. Я это тебе серьезно говорю – не для того, чтобы тебя опровергнуть. Чему можно было научиться в этой среде, я уже научилась. И хорошему, и плохому. А дальше надо слушать только себя и делать только то, к чему влечет из глубины твоей души и по-своему. У тебя разве не так?

– Так, – подтвердил Михаил, несколько удивленный сходством ее представлений со своими. Сам он не чувствовал особой потребности в общении с другими мыслящими людьми. Такое бывало приятно лишь время от времени.

– Вот видишь! – продолжала Галя. – Почему ты тогда не веришь, что мне хочется отказаться от нынешнего окружения, когда оно надоело и лишь понапрасну отнимает силы и время?

– Дело не в том, верю я или не верю. Просто считаю, что ты это вряд ли сумеешь сделать. Что ни говори, а ты привыкла существовать в своем кругу взаимного восхищения. Кроме того, у вас там есть какая-никакая, но взаимная помощь: с заказами, с участием в выставках, с приобретением материалов и чего-то еще в том же роде. Словом, от твоего окружения все-таки была определенная польза – не станешь же ты отрицать.

– Есть польза, есть, не отрицаю. Но вращаться там только ради этого, смысла нет. Особенно теперь. Сейчас все что угодно можно достать без всяких знакомств – были бы только деньги.

– В том-то и дело, что далеко не у всех они есть, и их наличие в какой-то степени зависит от отношений в профессиональном кругу.