С другой стороны, именно тяжелая мужская рука мне здесь и сейчас и нужна. Отец, скорее всего, после еды сразу же отправится проконтролировать работу нанятых мужиков. Они удостоверятся, что меня есть кому защитить, и станут трудиться в разы качественней. По крайней мере, я на это рассчитывала.

С такими мыслями я села за стол. Отец занял место во главе, как самый старший.

— Кухарка, конечно же, из местных, — недовольно заметил он, орлиным взором обозревая то, что стояло на скатерти. — Какие пироги с самого утра? Вильгельмина, тебе следует дать ей четкие распоряжения.

— Конечно, батюшка, — послушно кивнула я.

Распоряжения, да-да. Аж три раза. Пусть Инга готовит все, что захочет, в любое время суток. Лишь бы еда в доме была. Сегодня, после отъезда родителей, я действительно зайду на кухню, но лишь затем, чтобы наконец-то поговорить со служанками о возвращении в деревни мужчин. Давно хотела и все время забывала это сделать. Пора, пора возвращать крестьян на место. Пора заниматься не только замком, но и округой, деревнями. Иначе скоро тут совсем людей не останется.

А еда… Да кому, кроме отца, интересно, что там на столе стоит? Мне уж точно нет.

— Тут, конечно, полное запустение, — вздохнула мать. — И семьей тут точно жить невозможно.

Я благоразумно промолчала. Нормальная тут обстановка уже сейчас. А после ремонта станет только лучше. Но мать привыкла к безмерной роскоши, и спорить с ней попросту бесполезно.

— Я все осмотрю после завтрака и дам четкие инструкции управляющему, — сообщил отец. — Не дело это — молодой незамужней леди общаться с деревенскими мужиками.

А вот тут я едва не прыснула от смеха. Что я слышу? Отец блюдет мои честь и достоинство? То есть отправлять меня одну в эту глушь можно? А допускать к общению с мужиками — нет? Ну-ну.

— Здесь кто-нибудь за это время появлялся? Кроме управляющего? — поинтересовался отец через несколько минут, приканчивая уже второй кусок пирога.

Я подавила улыбку, так и норовившую выползти на губы. Пироги с утра есть нельзя, а сам жует так, что за ушами трещит.

— Да, батюшка, — ответила я, доедая свой кусок пирога. — Буквально сразу же. Соседи из окрестных замков. Они не представились, но приехали всеми семьями, вместе с холостыми сыновьями.

Родители многозначительно переглянулись. Да-да, у Алексиса внезапно появились конкуренты, хоть и бедные, и незнатные. Но кто ее, эту дочь, знает. Вдруг ей придется по душе кто-то из сыночков местного барона или захудалого графа.

— Я позвоню все же Алексису, пообедаем вместе, — решил отец.

Мать снова поджала губы. Похоже, ее кандидатура жениха чем-то не устраивала. И хотя бы в этом мы с ней были солидарны. Я тоже держалась бы подальше от него.

Отец на мимику супруги не обратил ни малейшего внимания. Покончив с завтраком, он поднялся из-за стола и вышел из зала.

— Ох, детка, — вздохнула мать, убедившись, что отец нас не услышит, а значит, можно говорить все, что на уме, — лучше бы ты вышла замуж за кого-то другого. У этого Алексиса, говорят, много любовниц, разных, в том числе и состоятельных дам. Он будет редко посещать тебя по ночам.

Я не выдержала и весело фыркнула. То есть Алексис — ходок, мать это знает точно. Но беспокоится она не о моем счастье или возможном разбитом сердце, а исключительно о наших ночных играх и возможном потомстве. Здорово, что уж там говорить.

— Мам, я тоже не стремлюсь выйти за него, — честно ответила я. — То есть была не против, пока он мне букет с дорисами и шартами не вручил.