— Ах, ринья, простите мне мое неподобающее поведение, — заливался он соловьем сразу после приветствия. — Прошу, не держите на меня зла и примите этот скромный букет в знак моего восхищения вами!

Букет скромным не был, ни в каком веке. Он состоял из более чем десятка разных цветов. И я могла опознать только неброские голубоватые райсы и простенькие светло-зеленые альки. Но было и что-то шикарное и пышное, то, названия чего я не знала — Вильгельмине не дарили цветы все то время, что я находилась в ее теле. Да и вряд ли до этого кто-то что-то дарил. Иначе она обязательно написала бы об этом в одном из своих многочисленных дневников.

— Благодарю, рин, шикарный букет, — я приняла дареное и уже хотела кликнуть служанку, чтобы та его унесла, поставила в вазу и разместила в моей спальне, как услышала знакомый голос, наполненный сарказмом.

— Действительно, шикарный букет. Особенно шикарны в нем дорисы, способные приворожить кого угодно, и шарты, усыпляющие бдительность жертвы.

Витор. Тело отреагировало моментально, так, как и должно было. Руки буквально сами потянулись в его сторону. Сердце в груди застучало как сумасшедшее, сбиваясь с ритма. Перед глазами появилась розоватая пелена. Все признаки влюбленности и истинности. Два в одном, блин.

Но в данную секунду надо было сосредоточиться на другом. Например, на том, как этот нахальный оборотень попал в замок. И что именно он произнес. А чувства… С чувствами я разберусь потом.

Смотреть на Витора я не стала — на такой «подвиг» моей силы воли хватило бы. Иначе не выдержала бы и оказалась в его объятиях…

Вместо этого я повернулась к пунцовому от стыда или раздражения Алексису и спросила, старательно вживаясь в образ пораженной простушки.

— Рин, неужели это правда?!

— Как вы могли подумать такое обо мне, ринья?! — мгновенно встал в позу оскорбленной невинности Алексис. И хотя красные щеки все еще выдавали его истинные чувства, голос звучал практически твердо. — Как вы могли поверить этому…

Тихое предупреждающее рычание не позволило ему закончить фразу. А ведь несомненно там были оскорбления. О как. А Витора он все же боится, пусть и делает вид, что это не так. Хотя о чем это я… У самой мурашки табуном по телу заскакали. Только уже по другой причине.

— Рин?! — повторила я едва ли не со слезами в голосе, старательно выводя Алексиса на признание. — Это правда?! Вы принесли мне такой букет?!

— Я не знал! — ну да, конечно. Не получилось напасть, значит, надо оправдываться незнанием. — Клянусь вам, ринья! У меня никогда и в мыслях не было ничего подобного! Я прикажу наказать тех нерадивых слуг, которые собирали этот букет!

— Дорисы и шарты продаются в специальных магических лавках в столице, — едко заметил Витор, все еще держась так, чтобы не попадать в поле моего зрения.

То есть все же не слуги собирали. И почему я не удивлена ни разу…