Так, Гаэтано придурок, и надо бы ему поставить мозги на место. Только кто бы это сделал? И как бы это провернуть, чтобы ещё больше не навредить Франческе — она и так сама не своя, что привлекает столько внимания!

Когда Кьяра вышла в жилую часть дворца, ей навстречу попался Октавио.

— Кьяра, постой. Ты сегодня видела Франческу?

— Видела, а что?

— Как она? К ней можно?

— Знаешь, она уже лучше, но к ней пока ходить не нужно.

— Почему? Я ж просто поговорить.

— А даже просто поговорить не нужно. Вот когда она сможет сама приходить и уходить, и выбирать, с кем хочет разговаривать, а с кем нет — тогда поговоришь. А пока не надо.

— Эй, ты о чём? Её кто-то достаёт? Так ты скажи, я разберусь!

— Ты — не разберёшься. И всё, закрыли тему.

— Нет, погоди. Если я не поговорю, ну так я ж здесь не один, можно и покруче меня найти. Если надо.

— Я уже думаю об этом, спасибо. И дам тебе по дружбе бесплатный совет — если она тебе понравилась, не торопись. Она еле-еле от своего урода отвязалась, дай ей дух перевести. У неё пока глаза по три евро от всего, что происходит, и голову ей только сегодня на место поставили, как я понимаю. И рёбра болят. Ей ни до кого сейчас, правда. Подожди пару недель, а там видно будет.

— Ну ладно, ты обычно дело говоришь, — согласился Октавио.

— А раз я дело говорю — бери мою тяжёлую сумку и тащи до комнаты!