- Только не вздумай сегодня метаться и что-то судорожно готовить, - предупредил я, берясь за вторую стопу.

- А, нет... - она покачала в воздухе свободной стопой, - я не о том. Письмо от бабушки сегодня пришло. Зовет на лето, - Мелкая опять легко изогнулась и серьезно посмотрела на меня.

- О... - протянул я задумчиво.

От беседы с Жозефиной Ивановной в Ташкенте у меня осталось весьма сложное послевкусье: по ходу пришлось немного приоткрыться, а вот что она в эту щелочку успела во мне подсмотреть, так и осталось тревожащей загадкой. Впрочем, кое-что взамен я получил: внучка, как бы француженка поначалу не изображала равнодушие, была ей дорога.

- И как ты на это смотришь? - поинтересовался я у Мелкой.

Взгляд у нее стал напряженным.

- А ты что-нибудь уже думал о лете? - она пыталась говорить непринужденно, но напряженно поджавшиеся пальцы выдали ее с головой.

- Да, - кивнул я, - думал. В июне у тебя переводные экзамены. А на июль-август я бы тебя с Софьей на море отправил, куда-нибудь в Крым.

Глаза у Мелкой радостно распахнулись.

- Ух! - она засияла восторженной улыбкой, а потом легла обратно, устроив голову на сгибе локтя, - как здорово! Я на море никогда не была...

- Хочешь, значит поедешь, - невольно заулыбался и я.

- А ты? Ты с нами? Или...?

Я оторвался от массажа и задумчиво почесал затылок.

- Ну, я же олимпиаду выиграл. В июне буду здесь, а вот июль выпадет - сборы, потом Лондон... А вот август я рассчитывал провести вместе.

- Ура! - свободная стопа Мелкой радостно замолотила воздух. Потом я расслышал негромкое: - теперь буду мечтать.

Где-то за моей спиной послышался хлопок двери, шлепанье босых ног, и в комнату зашла Кузя, уже успевшая переодеться обратно в школьную форму.

- Чем это вы тут занимаетесь? - спросила она с подозрением и подошла поближе, разглядывая. - О! Это все меняет, - воскликнула обрадованно.

- В смысле? - обернулся я на нее.

- Кто крайний? - заозиралась она.

- Да нет, ты не так поняла, - сказал я, - у Томки судорога была. Прошло? - наклонился я к Мелкой.